Кошка из мастерской - Ён Сомин
Особая прелесть занятий по выходным заключалась в том, что после работы и уборки можно было вместе отправиться на поздний обед. Они принципиально не заказывали доставку, а обычно разделялись на две команды и брали в местных ресторанчиках еду навынос. В сегодняшнем меню главным блюдом были сэндвичи, которые рекомендовал Кисик. Он рассказал, что в деревне Памгаси есть место, где продают очень вкусные сэндвичи, и ими надо обязательно угостить новенькую. Чохи и Чихе знали, что его любовь к сэндвичам ничем не искоренить. В качестве закусок было решено взять кимпап[18] и токпокки[19].
Чонмин, оказавшись в паре с Кисиком, неуверенно шла по плавящемуся от жары асфальту. Хоть мужчина работал в своём огромном фартуке, его брюки в некоторых местах оказались измазаны глиной. Видимо, у него затекли плечи от сидения за гончарным кругом с постоянно опущенной головой, и он всё время крутил и потягивал руки. Если честно, вид огромного Кисика, делавшего маленькие вазы, очень напоминал медведя, который, сильно съёжившись и боясь, что люди могут заметить, тайком макает лапы в горшок с мёдом. Его большие руки, казалось, никак не могли создавать настолько мелкие детали. В целом Кисик совсем не вязался с гончарным делом, но спокойный тон голоса и неторопливые движения убеждали в обратном.
Первым заговорил Кисик, вежливо обратившись к Чонмин:
– Мы теперь будем видеться каждую неделю, поэтому не стесняйтесь обращаться ко мне как вам удобно.
Чонмин вспомнила, как Чихе без колебаний назвала Кисика «оппа». Стоило ей представить, как она тоже так к нему обращается, как по шее побежали мурашки.
– У меня нет ни сестёр, ни братьев, поэтому в разговорах со старшими мне неловко называть их «онни» или «оппа». Мне удобно обращаться к вам так, как сейчас. А младшим при этом говорю обращаться ко мне так, как им хочется.
Кисик, видимо ожидавший более дружелюбного ответа, не смог подобрать слов и просто повёл глазами из стороны в сторону. Для любого человека первым шагом к установлению дружеских связей было бы снижение уровня вежливости и формальности в общении, но, похоже, с Чонмин дело обстояло по-другому. Они снова замолчали. Слышно было только, как шлёпки Кисика хлопают при ходьбе.
На этот раз Чонмин не выдержала неловкой тишины и заговорила:
– Когда у меня будет получаться работать с гончарным кругом?
– Считается, что нужно 3–4 месяца. Но взрослые выучиваются и гораздо быстрее. Я и сам за два месяца научился. Но ведь вы, Чонмин-си, занимаетесь этим в качестве хобби, вам нет нужды спешить. У меня-то есть цель открыть мастерскую, поэтому обучение шло быстро. Сначала я посещал занятия в оба своих выходных дня, когда не был на работе. Наша учительница обучила меня всему с нуля. Правда, мы из-за этого часто ссорились с девушкой.
На слове «девушка» цепочка мыслей Чонмин прервалась. Конечно, надо было сначала извиниться, тогда общение с ним пошло бы легче.
Чонмин замедлила шаг и произнесла:
– Да… Очень извиняюсь за кольцо. Хочу нормально попросить прощения.
– Не стоит. Это ведь я его забыл в фартуке. И вы не беспокойтесь об этом, Чонмин-си. Правда.
Чонмин медлила с ответом, и Кисик, увидев это, понял, что она по-прежнему чувствует себя неловко. Он ещё раз решительно заявил, что всё в порядке, и быстро сменил тему разговора:
– Да, кстати, Чонмин-си, а почему вы выбрали именно гончарное дело?
Чонмин слегка закусила губу, как будто решая, что сказать. Кисик спокойно ждал.
Ученики мастерской «Соё», похоже, не были особенно близки между собой. С другой стороны, их взаимоотношения не казались совсем пустыми или показушными. Их общение было обычным, ему не нужна была особая глубина, существовавшей было достаточно. В их отношениях не было особых установок типа «личными историями можно делиться только с близкими друзьями, которых пускаешь в душу» и тому подобного. Для Чонмин поддерживать отношения всегда было в тягость, и такая неопределённость, наоборот, ей понравилась. Она уже до какой-то степени обвыклась в мастерской «Соё». И она начала свой рассказ с того, как бросила работу телесценариста и вела жизнь затворницы.
– Не то чтобы я скопила много денег, но я уже не могла контролировать себя, кричала от злости. И тогда я осознала, что самое страшное в ощущении бессилия: когда удаётся эмоционально восстановиться и начинаешь вспоминать тот период, сам не можешь понять, как это с тобой произошло. Даже чувствуя прилив сил, я сознаю, что невозможно полностью избавиться от моего вчерашнего я. И сегодняшняя я занята исправлением того, что я допустила в прошлом. И вот, размышляя о том, что нужно всё наладить, я бездумно выскочила из дома и нечаянно оказалась в «Соё». Решила, что это кафе. Тут нет какой-то серьёзной причины, я не собиралась заводить подобное хобби. Ничего особенного, правда?
– Круто. Все, кто прикладывает усилия, чтобы достичь своей цели, крутые. Мне тоже поскорее надо прекратить горбатиться на компанию, которая занимается онлайн-торговлей. В общем, поздравляю. Вы сделали первый шаг, чтобы выбраться из состояния бессилия.
В словах Кисика чувствовалась искренность. Может, такое ощущение возникло благодаря его особой неторопливой речи?
– Предстоит ещё долгий путь, но, когда я думаю о работе с глиной в мастерской, мне становится спокойно и начинает казаться, что всё наладится.
– Мне нравится такой настрой.
– А вы, Кисик-си, почему здесь обучаетесь гончарному искусству? Вы же из Сеула. Тяжело каждые выходные ездить до Ильсана.
В Сеуле наверняка в каждом районе есть по гончарной мастерской. Почему же он выбрал именно «Соё»?
– …Чонмин-си, вы знаете, почему деревня Памгаси так называется?
– Из-за того, что здесь много каштанов? – Чонмин вспомнились слова агента по недвижимости, который показывал ей виллу под номером четыре.
– Осенью люди собирают упавшие каштаны, но выбирают только ядрышки, а колючую кожуру выбрасывают. И вот это место и называли Памгаси – «колючка каштана» – из-за того, что они повсюду валяются. Когда я услышал эту историю, влюбился в этот район. И поэтому начал посещать мастер-классы в «Соё». Почувствовал, что либо здесь, либо нигде.
Чонмин хотелось ещё спросить, почему он начал заниматься керамикой, но она не стала этого делать. Потому что у любого человека есть шипы. Ведь и она никому не могла показать свою душу, скрытую под шипами, как плод каштана.
– А… Наверное поэтому я сюда и переехала.
Чонмин постаралась скрыть свои смешанные чувства и улыбнулась как ни в чём не бывало.
Сэндвичи были с персиками и зелёным виноградом, со взбитыми сливками. Их выдали в большем количестве, чем было человек в мастерской. Расплачивался Кисик, Чонмин должна была заплатить в следующий раз. Когда они вернулись в мастерскую, там уже витал острый запах токпокки и душистый аромат кунжутного масла в кимпапе. Чонмин выложила принесённую еду на тарелки и хотела было выставить всё на длинный деревянный стол, одна сторона которого была пустой. Но Чохи остановила её, сказав, что этот стол они не используют. Чонмин, не знавшая всех негласных правил и устоев этого сообщества, смутилась. Кисик, должно быть, почувствовал её состояние, потому что сменил тему и предложил сыграть в «Камень, ножницы, бумагу» на то, кому предстоит мыть посуду, хотя стол ещё не был даже накрыт.
Кисик, похоже, очень ждал свои субботние
