Черный снег - Алексей Кабанов
–Перевяжите меня, а то я кровью истеку, – и, медленно осев, завалился.
Кровью я не истек, мне даже скорую не вызывали.
Прибежали наши пацаны со стройки вместе с девчонками, сказали, что стрела Жулика.
Тётя Шура побоялась вызвать скорую.
–А то потом ребятишек в милицию затаскают, – заявила она тогда. Меня просто протерли водкой и уложили на кровать, перевязав полотенцем голову, как у Чапаева.
Я молча лежал, не плакал, просто смотрел в потолок. Мне было жалко Сашку, его теперь будут пороть, как Сидорову козу.
Родители ругать меня не стали, а так как я жаловался на сильную слабость, то разрешили мне в школу не ходить. Филонил я целых две недели, почти что зимние каникулы.
От нечего делать ходил вокруг дома, так как на улицу мне было нельзя. Я ловил мух, делая это левой рукой, и кормил ими многочисленных пауков, что жили в своих паутинах по углам дома.
Пауки жирели на глазах, их брюшки быстро распухали.
Сначала муха запутывалась в паутине, потом подбежавший паук накидывал на нее ещё пару липких удавок и, подогнув брюшко, жалил ее ядом и убегал. Жертва подергивалась и вскоре затихала. Паук снова появлялся и утаскивал ее к себе в нору.
В один прекрасный день пауки вдруг похудели. Я горько плакал, но оказалось, что они просто отложили яйца. Вскоре из них вылупилось многочисленное потомство – тысячи крошечных паучков.
Ярким, теплым осенним днём они улетели, уносимые ветром на своих паутинках.
Теперь я знал, почему осенью так много паутины, отчего весь воздух блестит.
Родители пацанов собрали деньги и купили коробку шоколадных конфет. Тогда считали, что шоколад очень хорошо помогает при потере крови. Во время войны шоколад был лучшим подарком для раненых. Коробку конфет «Зефир в шоколаде» принесла мать Шаронова, у нее была возможность достать, так как она работала кладовщиком в Пищкомбинате.
Пацаны хотели поручить Жулику их передать, так как стрела была его, но он упёрся и не пошел. Тогда послали Витю Буну.
Когда я открыл калитку и увидел его, то здорово удивился. Витька с виноватой улыбкой протянул мне коробку.
– Это тебе от нас, выздоравливай!
– Спасибо. А ты проходи.
Мы уселись на крыльце, и я открыл коробку. Казалось, она была огромной, но конфет там было всего две.
– Мы с пацанами попробовали по одной. Ну и я ещё по дороге одну съел. – Ну и хорошо, – ответил я и протянул одну конфету Витьке, а вторую взял себе.
А потом мы сидели и радостно болтали. Я ему показывал пауков, а он мне рассказывал о том, что в мире происходит. Все-таки мы были друзьями. Летние каникулы после четвертого класса стали для меня открытием в культурном плане.
Приехавшая сестра матери Мария научила нас варить кофе, а меня – как правильно держать вилку. Приехал мой друг Андрей, и он повел нас в краеведческий музей, его отец туда водил. Мне там очень понравилось.
Больше всего старинная чугунная пушка и двуручный меч.
Я потом часто ходил туда, когда прогуливал школу. Мне нравилось постоять в тишине немноголюдного места и подумать о прошлом, разглядывая старинные экспонаты.
Над музеем на втором этаже была библиотека, там можно было брать книги и почитать их бесплатно.
До этого я книг не читал. Мы записались и ходили туда с удовольствием.
Приятно было почувствовать себя взрослым.
Мне нравились книги про сражения и битвы. Когда я их читал, то представлял, что бы я сделал на месте героев.
Перед школой нам выдали бесплатно учебники для 5 класса. Я оболдел от истории. Он был поражен учебником истории. Он был с картинками, там рассказывалось о битвах и сражениях, о великих полководцах. За месяц я её перечитал несколько раз «от корки до корки», пропуская параграфы о религии и искусстве, считал их неинтересной «дребеденью». Особенно я обожал карты, они были для меня окном в мир, в мир моих фантазий. Я видел все эти горы, реки, города и отряды македонцев, завоевывающих весь мир.
Лето кончилось, и наступившая осень принесла большую трагедию в мою жизнь.
Придя в школу, я вдруг обнаружил, что не вижу со второй парты, что написано на доске.
Мне выписали очки. Которые я, конечно, не только не носил, а вообще это было моей самой главной тайной.
«Очкарик» – что может быть обиднее и страшней?
К тому же все знали Жору, парня, учившегося на два класса старше.
Он был инвалид по зрению, и его мутузили каждый день всей школой. Пойдем бить Жору – это было постоянным увлечением пацанов из младших классов.
Вторым неприятным событием было появление Артура.
Его оставили на второй год, и он должен был теперь учиться в нашем классе.
Артура представляли первого сентября.
Учительница, потупив глаза, сказала, что этот мальчик – наш новый одноклассник.
Мальчик стоял весь заросший, «даже ушей не было видно», в странных брюках, как на волке из «Ну погоди», к тому же на нем не было галстука.
После первого же урока он, подойдя к Барану, сказал: «Отнесешь мою папку?» Вместо портфеля у него была только папка, без единого учебника.
– А я курить, – многозначительно добавил он.
Баран безропотно взял и получил ещё подзатыльник.
На перемене пацаны говорили об Артуре, что он родной братан короля
Гагаринского района.
Несмотря на то, что Артур нарушал все принципы советской морали, учителя предпочитали его не замечать, лишь «прожженная до мозга кости» Альбина продолжала с ним бороться.
Она на каждой линейке рассказывала о его выходках, предрекала ему скорую тюрьму и этими своими действиями способствовала поднятию его авторитета.
Артур давно уже стоял на учете в детской комнате милиции.
С его приходом в классе многое изменилось. Пацаны перестали стричься и стали одевать брюки-клещи. Первый, как всегда, был Пантелей.
Несмотря на холод по утрам, он пришел в черных широких клещах и в белой рубашке с закатанными рукавами, а вместо галстука расстегнул воротник до самого пупка.
Его отправили домой переодеваться, но он просто повязал галстук, раскатал рукава и пошел на следующий урок. Теперь так стали делать все. Как только звучал звонок на перемену, галстуки мгновенно снимались и одевались только перед следующим уроком. Многие «забывали» их повязывать, и учителям пришлось
