Степные дороги - дороги судьбы - Нуры Байрамов

Мария Антоновна едва не сказала: "Когда я приезжала на вашу фабрику, то жила у вас в доме", да вовремя прикусила язык. Тоушан в тот раз она не видела. Да и Абадан-эдже не говорила, что у нее есть дочь. Но к гостинцу Абадан-эдже приложила записку, в которой просила Марию Антоновну: "Присмотри за моей дочерью".

Семья у Марии Антоновны была небольшая — взрослый сын и муж-железнодорожник.

— Работа у меня лучше всех, — рассказывал гостье радушный хозяин. — Неделю в дороге, неделю дома. Хочешь, возьму тебя в рейс? Поглядишь, как велика Россия.

Хозяева уговаривали Тоушан остаться у них, но, сколько ни просили, она не согласилась.

— Я буду приходить к вам. Мне неудобно отделяться от моих подружек, — твердо сказала Тоушан, и Мария Антоновна больше не настаивала.

На фабрику шли через узкую проходную. Каждое утро Тоушан и ее подружки предъявляли дежурному вахтеру временный пропуск, который им выдали в отделе кадров. Вчера дежурили две женщины. А сегодня один из вахтеров был молодой мужчина с черными, как ночь, кудрявыми волосами. Тоушан задержала на нем взгляд. "Эти кудрявые волосы, это круглое лицо, эти огромные глаза… Где-то я их видела раньше или обозналась? Нет-нет, я видела этого парня. Где же?" Мешкать возле окошка дежурного нельзя, следом идут другие рабочие. И вернуться назад, чтобы внимательнее вглядеться в лицо парня, неловко. Тоушан сама не выносила пристальных взглядов и не любила, когда ее разглядывали. Сетуя на память, которая, как дырявый мешок, ничего не держит, Тоушан подошла к своему станку.

— Ты чего задержалась? — спросила ее Мария Антоновна.

— Да там, в проходной, вахтер показался очень знакомым. Не пойму, где я могла его раньше видеть, — недоуменно отвечала Тоушан. — Очень знакомое лицо.

Рабочий день начался. Мария Антоновна переходила от одного станка к другому, Тоушан за ней. Кудрявый вахтер стоял у неё перед глазами.

Вечером, когда она легла в постель, ее словно озарило. "Вспомнила!" Тоушан в волнении села на кровати. Фотография в комнате Абадан-эдже! "Он же похож на сына Абадан-эдже. Вах, как же я не узнала своего брата? Хоть бы он не ушел с дежурства. Пойду погляжу на него. Не буду ждать до утра. Может, он завтра не работает, тогда увижу его только через несколько дней".

— Ты куда собралась на ночь глядя? — спросили девушки.

— Проводите меня до фабричной проходной! — взмолилась Тоушан. — Мне очень нужно увидеть сегодняшнего вахтера.

— А до завтра потерпеть не можешь? — рассмеялись подруги. — Уж не влюбилась ли ты?

— Вам бы только посмеяться, — обиделась Тоушан. — А тут, может, судьба человека решается. Мать давно похоронила надежду, а если я не ошиблась, этот вахтер ее сын… Вы понимаете, такую весть нельзя будет сразу сообщить. Сердце от радости может не выдержать. Ну, пошли!

Девушки ничего не поняли, но, видя, что Тоушан поспешно одевается, принялись собираться.

Тоушан впереди, подружки за ней. Вот и проходная. Все заперто. На стук никто не отозвался.

— Ну, откройте же!

— Кто там? Что тебе нужно?

— Откройте!

Дверь открыли. Тоушан вошла в коридор. Через стеклянную перегородку на нее смотрел молодой вахтер с кудрявыми волосами.

— Что вам нужно?

— Вы — Байрам? — Тоушан не сводила с него глаз.

— Какой Байрам? — вахтер откинулся назад, отвернувшись от Тоушан. — Какой Байрам?

— Байрам, сын Абадан-эдже!

— Ну-ка, выйдите отсюда! Маша, гони этих полоумных и закрой дверь. Потеряли они кого-то, что ли. Не понимают, что им говорят.

Тоушан не слышит сердитого голоса. Она глядит на кудрявого вахтера. О боже, у него, оказывается, нет обеих ног!

Вахтершу Машу задело странное поведение Тоушан.

— Иди отсюда! — решительно сказала она. — Ну, чего уставилась? Забыла, что была война? Не видела таких?

Тоушан опомнилась, смутилась и выскочила на улицу. Ей было стыдно. "Надо было поздороваться, расспросить о здоровье. Надо было дать ему время. А я обрушилась, как ливень, со своими вопросами. Кто же так поступает?"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Абадан-эдже спешит домой так, будто оставила без присмотра малыша. И на работе не может она забыться. Снует челнок меж нитей основы, ползет сотканное полотнище, а ей видится то лицо сына, то лицо Тоушан. И порознь видит их, и вместе. Наваждение какое-то. Абадан-эдже закрывает глаза, но видение не исчезает. Будь она дома, ночью… а на работе нельзя. Чуть уйдешь в себя, отвлечешься, и нить рвется, запутывается.

Вера Владимировна видит, что Абадан-эдже сегодня не в себе.

— Что с тобой, Абадан? Зачем изводишь себя? Тебя измучила разлука с Тоушан. Она ведь не одна поехала. И не маленькая, не потеряется. О чем ты беспокоишься?

— Я все понимаю: и что не одна она там, и что не заблудится, а на сердце тревога. — Концом головного платка Абадан-эдже вытерла глаза. — Собака и та воет в одиночестве, Вера-джан…

Много лет Вера Владимировна и Абадан-эдже работают бок о бок. Работают и крепко дружат. "Жизнь и труд этих замечательных женщин — пример для молодежи. Они не могут без фабрики, но и фабрика нуждается в них", — сказал однажды директор на комсомольском собрании.

Вера сибирячка. В Туркмению приехала перед войной. В родных местах влюбилась в красноармейца-туркмена, с ним и соединила жизнь. Родители не хотели отпускать дочку в жаркий край. И Вера думала, что едет ненадолго, только познакомиться. "Если затоскую, вернемся назад", — говорила она. Приехала и осталась здесь навсегда.

Вера пригласила к себе Ашира и Абадан-эдже, когда у нее родился первенец. С тех пор они и подружились Когда Ашир ушел на фронт, Вера Владимировна, оставив дома детей, пришла ночевать к подруге и целую неделю не оставляла ее одну.

Сейчас, глядя на нее, Вера Владимировна вспомнила давний случай. В один майский день накануне войны пришла она с мужем в гости к Абадан и Аширу.

Абадан месила тесто, готовясь печь чуреки.

"Мне тоже хочется печь чуреки в тамдыре", — сказала Вера, присаживаясь рядом с Абадан.

"В таком платье ты ни тесто замесить, ни к тамдыру подойти не сможешь", — с улыбкой ответила Абадан.

"Я знала, что ты так скажешь, и купила отрез. Ты бы скроила мне, а я как-нибудь сошью. Нет, я серьезно: хочу печь настоящие туркменские чуреки".

Абадан промолчала. Посмотрев на подругу, она поняла, что Вера не шутит. Абадан отодвинула миску с тестом, вытерла руки и подошла к сундуку, на котором горой лежали одеяла и матрацы. Сдвинув их, приподняла крышку и вытащила