Под стук копыт - Владимир Романович Козин

— За мной! — негромко произнес Шепотков и поднял коня на галоп.

Вороной жеребец Метелина подхватил.

— Левой, левой! — раздался крик, и топот копыт пошел по долине.

Долина пошла на подъем и завернула, кони занеслись на повороте. Долина раздвинулась, холмы прилегли к земле.

— Арш, арш! — вполголоса крикнул Кулагин. Серый конь его выскочил вперед.

Молла При стоял у конюшни, конюхи толпились у ворот, смотрели на дорогу и тихо говорили, прислушиваясь. Тишина протянулась над воротами, и далеко вдали была тишина. Молла При надел папаху и подошел к конюхам. Он был утомлен и озабочен своим несчастьем.

От конюхов пахло конским потом и махоркой, они беспокойно говорили о басмачах, конях, седлах. Один из них сказал:

— Эх, старику бы раньше прибежать!

Молла При незаметно отошел от них к верблюжьему навесу.

Под навесом сидели верблюдчики — белуджи, туркмены. Они тоже, с тихой тревогой, говорили о басмачах. Молла При сел рядом. Туркмен с раскрытой грудью и большими усами, с головой, обвязанной красным платком, сказал, что басмачей, кажется, было мало. Молла При стало неприятно, что о басмачах говорит человек, который, наверное, никогда их и в глаза не видел. Молла При произнес негромко, но уверенно:

— Нет, разбойников было не мало.

Верблюдчики посмотрели на старика. Молла При остался доволен общим вниманием.

— Разбойников было много, они сидели на сильных конях, один на вороном коне, другой — на сером, а третья была женщина.

Молла При сказал и удивился самому себе: откуда появилась женщина? Но слово было произнесено. Верблюдчики заинтересовались.

— Что за женщина? — спросил рослый, статный белудж. — Не от страха ли, старик, тебе показалась женщина среди разбойников? Ты, наверное, такой же храбрец, как те братья-храбрецы из Афганистана, которых весь мир боялся. Если не знаешь, я тебе расскажу.

Однажды мы пошли воевать против Пешан Али. Одного убили… Кого? Нашего. Э! Это был трус. Мы решили отомстить Пешан Али за кровь брата. Убили одного… Кого? Нашего. Э! Это был терьякеш. День за днем — погибли одиннадцать. Кто? Наши. Я остался один, чтобы отомстить, и погнался за Пешан Али. Он — за мной. Я увидел за скалой укромное место, проскочил туда с конем и стал наблюдать. Пешан Али разъезжает на коне перед скалой, а меня не видит, я был хитрый. Целый месяц ездил Пешан Али, сукин сын, а у меня не было воды. Я пил мочу лошади и свою, потом лошадь зарезал и сырое мясо ел. Наконец Пешан Али ушел. Ох как я был сердит на него! Я выбежал из-за скалы и начал рубить следы и помет его лошади. Рубил, рубил, за всех братьев отомстил!

Рассказ белуджа был недостойным мужчины, уважающего своих собеседников. Молла При отвернул лицо от обидчика.

— Разбойников было двенадцать человек из Афганистана, — сказал Молла При, — воевали ли они до сегодняшнего дня с Пешан Али или с кем-нибудь другим, я не знаю.

Верблюдчики рассмеялись.

— Я простой пастух, мне нет дела до сказок афганских арбабов и богачей, которые от нечего делать скачут верхом на копях, но я своими глазами видел: впереди разбойников ехала женщина. Она привела их за собой сюда, в Русею, сделать богатыми, чтобы все белуджи им завидовали.

— Белуджи не будут завидовать, — гневно сказал белудж, — наши начальники догонят разбойников, видал, какие богатырские копп у начальников, как они поскакали, земля задрожала под их копытами. Они упадут наразбойников, как страшные бузланги, только прах останется за ними. Советские начальники — непобедимые воины. Главный начальник на вороном коне самый храбрый и сильный, он может тигру кулаком выбить зубы.

— Я это знаю, — проговорил Молла При, — поэтому я и сижу здесь спокойно.

Старик помолчал и задумчиво потрогал волосики на бороде.

— Я хотел скакать за басмачами, но главный начальник мне не позволил, он сказал: "Твоя жизнь, Молла При, дороже стада".

Ночь становилась высокой. Под навесом пахло верблюдами и сухой люцерной, верблюдчики сидели тихо и прислушивались. Никто не спал на конном дворе. Одинокий фонарь то появлялся в воротах, замирая, то исчезал.

Молла При встал и отошел от верблюдчиков — трудно было сидеть в такую ночь. Старик остановился посреди двора.

— Стадо было небольшое, — прошептал он.

Два конюха, с охотничьими ружьями, вывели подседланных коней со двора и шагом, переговариваясь, поехали по долине. Старик хотел сказать, чтобы они взяли его с собой, но побоялся насмешливого отказа и ничего не сказал.

У ворот не осталось ни одного человека. Молла При вышел за ворота и прислонился спиной к дувалу, потом опустился на корточки.

Он долго сидел так в тревоге и одиночестве и слушал тишину долины. Ночь была спокойная, в звездах. Звезды меняли свои места. Где-то далеко, у самой границы, блеяло стадо, скакала погоня.

К старику подошел человек и остановился. Молла При вздрогнул, хотел подняться, человек в белой плечистой бурке опустился на корточки рядом с ним. Молла При узнал пастуха ослов.

Старики обменялись тихим приветом и помолчали. Потом ишачий пастух спросил, что случилось нехорошее, куда поскакали люди.

Молла При не торопясь рассказал, как он сидел на холме при свете заката, вокруг него паслись овцы, вдруг спустились по холмам в долину двенадцать разбойников, их сердаром была женщина с лицом большим и прекрасным, как луна. В руках она держала богатую саблю и короткое ружье, разбойники были с винтовками и ножами, патронташи обтягивали их груди в несколько рядов. Увидев такую силу, Молла При спрятался за камни.

Разбойники собрали овец и погнали по долине, им приказывала высокая женщина на гнедом коне. Шерсть коня отливала золотом, он плясал под женщиной и весь переливался. Глаза коня и женщины сверкали в пыли, поднятой овцами. Молла При едва не задохнулся, сердце его болело от скорби.

Стадо уходило из долины, копь женщины вспыхнул, как огонь, и поскакал, разбойники — вслед, по один остался, у его седла ослабли подпруги. Молла При вынул свой большой нож и выпрыгнул из-за камней, вскочил на спину разбойничьего коня, ударил разбойника ножом и свалил его на камни, завернул коня и поскакал прочь — скорей привезти начальникам весть о несчастье, преследовать разбойников и наказать их так, чтобы от них остались только свежие кости, разбросанные по долине.

Разбойничий конь под Молла При оказался пестрой масти, ловкий и резвый. Через его холку была продернута веревочка и завязана кольцом: стоило дернуть за это веревочное кольцо, и боль заставит коня лететь быстрее ветра. Молла При дернул за кольцо, конь ахнул и помчался по