Патент «АВ» - Лазарь Иосифович Лагин

Неизвестно, сколько еще пробыл бы доктор Лойз в состоянии нерешительности, если бы ранним утром двадцать третьего октября он, возвращаясь из ванной комнаты, не услышал многоголосого писка, возвещавшего о том, что кошка, коротавшая свой век на кухне семейства Лойз, благополучно разрешилась от бремени.

С несвойственной ему резвостью доктор поспешил на кухню. Он поразил кухарку: господин Лойз не баловал кухню своими посещениями. Но то, чему кухарка стала вслед за этим свидетельницей, показалось ей просто-напросто наваждением: господин Лойз почтил своим вниманием кошку! Господин Лойз погладил ее по шерстке и даже промолвил: «Кис-кис!» Это было невероятно! Господин Лойз промолвил: «Кис-кис!», опустился на корточки и озабоченно стал разглядывать всех шестерых новорожденных, слепеньких, жалких, дрожащих от холода, но с похвальным усердием сосавших свою ласковую мамашу. Два котенка были беленькие, с редкими черными пятнышками, три были безупречной черной масти и один – рыжий, с темными, почти черными поперечными полосами.

– Какой красавчик! – похвалил его доктор. – Что же нам с вами делать, паршивцы вы этакие?

– Госпожа Лойз велела их сразу утопить, сударь, – напомнила ему кухарка. – У всех кругом имеются кошки. Я уже спрашивала у соседей. Никто котятами не интересуется.

– Ах, что вы, что вы! – укоризненно покачал головой доктор, словно ему впервые пришлось услышать о таком жестоком обращении с потомством их Дези. – Топить такие прелестные существа! У вас нет совести, сударыня!

И с неожиданной для него горячностью престарелый доктор потребовал, чтобы кошка вместе со всеми ее отпрысками немедленно была переведена в его собственный кабинет, потому что по дому шныряет без всякого присмотра взбалмошный и глупый полугодовалый сеттер Пират, которому, право же, ничего не стоит просто так, баловства ради, передушить всех котят. Все заботы о семействе Дези он берет на себя. Все-таки развлечение в его одиночестве.

Пожимая плечами, кухарка беспрекословно выполнила распоряжение. Но на этом внезапные чудачества ее обычно разумного и рассудительного хозяина не прекратились. После завтрака доктор Лойз сообщил кухарке, что он намерен с сего дня испробовать новую систему лечения подагры, и поэтому Розалии надлежит закупать для него ежедневно молоко и телятину в количествах, указанных в расписании, которое он тут же вручил совсем оторопевшей кухарке.

На бумажке, тщательно разграфленной и исписанной крупным и тонким стариковским почерком, значилось:

«23 октября – литр молока.

24 октября – два литра молока и полкилограмма сырой телятины, мелко изрубленной.

25 октября – три литра молока и килограмм сырой телятины, нарезанной ломтиками по пятьдесят граммов.

26 октября – пять литров молока и два килограмма сырой телятины, нарезанной так же, как и 25 октября.

27 октября – пять литров молока и три килограмма сырой телятины цельным куском».

Розали снова пожала плечами и отправилась покупать молоко. А доктор Лойз тем временем заперся на ключ, задернул шторы на окнах, отчего в полутемном кабинете стало совсем темно, и зажег настольную лампу. Затем он, мурлыча для бодрости какой-то немудрящий мотивчик, по крайней мере полувековой давности, извлек из никелированной коробки шприц, старательно прокалил его над маленькой спиртовкой, осторожно раскупорил одну из заветных пробирок и набрал из нее ровно один кубический сантиметр «эликсира Береники 1-а». Кошка доверчиво позволила хозяину взять ее рыженького детеныша. Через несколько секунд котенок слабо пискнул. Его мать тревожно подняла голову, но сейчас же успокоилась, потому что доктор уже вернул котенка на прежнее место и тот с жадностью принялся за прерванное приятное занятие: причмокивая, он сосал ласково урчавшую мать, и только его задняя правая лапка изредка вздрагивала, пока на ней медленно рассасывался подкожный желвак и разносился кровью по всему крохотному тельцу кубический сантиметр эликсира.

К вечеру рыжий котенок на восемь дней раньше обычного срока прозрел. Он был уже раза в два больше своих братьев и сестер. Доктор отделил для него специальное место в углу за ширмой и поставил перед ним глубокую тарелку, полную отличного, жирного молока. Котенок с жадностью набросился на молоко.

На второй день котенок, прозванный Меркурием, в знак возлагавшихся на него коммерческих надежд, был переведен господином Лойзом на молочно-мясную диету. Почти все молоко и вся телятина, закупавшиеся госпожой Розалией для секретного опыта доктора Лойза, шли в ненасытную утробу Меркурия, который рос в буквальном смысле слова не по дням, а по часам.

На пятые сутки он достиг роста своей матери. Дези никак не могла понять, куда девался ее маленький рыжий котенок, и смотрела на выходившего изредка из-за ширмы рыжего кота с чувством глубочайшего недоверия и даже тревоги.

Как раз в этот день доктор Лойз был с самого утра экстренно вызван на чрезвычайно серьезный консилиум и задержался там не на час-полтора, как он предполагал, а до самого вечера: у больного не прекращался опаснейший припадок.

Доктор Лойз все это время так волновался, что родные больного растрогались и тайком от остальных участников консилиума вручили ему двойной гонорар. Но жизнь пациента его в данном случае волновала значительно меньше, нежели то прискорбное обстоятельство, что Меркурий с утра не кормлен. Доктор опасался за здоровье Меркурия.

Но то, что он застал, когда наконец вбежал в свой кабинет, превзошло самые худшие его опасения: Меркурий, упоенно урча, обгладывал косточки своей матери. От его крохотных братьев и сестер не осталось и костей. Меркурий сожрал их без остатка. Но, видно, и эта поистине адская трапеза не утолила его голода. Заметив в руках обомлевшего от отвращения хозяина тарелку с очередной порцией телятины, Меркурий ловко подпрыгнул, схватил телятину и со всех ног бросился за ширму, чтобы отдать должное своему законному мясному рациону. Теперь, к вечеру, он уже намного превзошел ростом съеденную им мамашу и не уступал по комплекции самому рослому ангорскому коту.

Придя в себя от почти мистического ужаса, охватившего его при виде этой омерзительной сцены, доктор Лойз схватил каминные щипцы и кинулся к Меркурию с твердым намерением раздробить череп продолжавшему жрать рыжему чудовищу. Но доктор оказался для этого мероприятия слишком старым и неповоротливым. Удар щипцами пришелся Меркурию по спине. Кот взвизгнул, выпустил из лап остатки телятины, зашипел, как змея, и бросился наутек в полуоткрытую дверь. В несколько скачков он очутился на первом этаже, сквозь растворенное окно в конце коридора выскочил во двор и скрылся в голых кустах шиповника, за древним гаражом семейства Лойз.

Доктор выбежал следом за ним и стал зазывать его домой самыми нежными словами, приманивая кота аппетитным куском телятины, который был предназначен ему на ужин, но Меркурий не шел на