«Остров». Подлинная история - Дмитрий Сергеевич Орехов
Возле кельи этого старца уже с утра толпился народ, причем особенно много было женщин. Даже не побывав в церкви, они стремились прежде к старцу, и каждая что-то приносила с собой: одна кувшин с молоком, другая — сыр, масло и яйца, третья — бутылку кваса и пироги. Старец же вел себя странно. Черного хлеба не ел, только белый и ситный, причем один мякиш, который выбирал щепотью. Спал на узкой деревянной лежанке, поперек которой клал полено. Посетителей принимал в грубой и ветхой одежде со множеством заплат; на ногах носил рваные туфли, а иногда — на одной истрепанный сапог, а на другой — валенок; голову обматывал грязным полотенцем. Тело его было препоясано железным поясом, со вделанной в него иконой Богоявления, с которой старец никогда не расставался. Иногда он накладывал себе на живот подушку и с важностью расхаживал по монастырскому двору, задавая послушникам один и тот же вопрос:
— За что осудили мытаря и фарисея?
Летом старца иногда видели в лесу совершенно нагим — он усмирял плоть, предавая ее укусам насекомых.
С некоторыми посетителями схимник был ласков, с другими же обходился строго и даже свирепо. Рассказывали, например, такой случай. К старцу приехала замужняя женщина, богатая и самоуверенная. Растолкав всех, она стала взывать:
— Батюшка, благословите! Батюшка, благословите!
Схимник заметил ее в толпе и спросил удивленно:
— Ты ко мне за благословением приехала?
— К вам, батюшка, к вам… Желаю побеседовать с вами, получить ваше благословение.
— Ладно, сейчас… Приподними-ка пока подол.
Женщина приподняла край платья, а старец вернулся из кельи с большой тарелкой щей и со словами “вот тебе мое благословение!” вылил щи ей прямо в подол.
— Мужу изменяешь? — напустился тут же на женщину старец, не давая ей опомниться. — Молодых парней соблазняешь? А ко мне в шелковом платье за благословением приехала?! Вот я тебе задам!..
К другой своей модной и богатой поклоннице, кичившейся своей добродетельностью, старец вышел с загаженным вонючим полотенцем, обтер кисть руки и сунул ее женщине под нос:
— Ну-ка поцелуй ручку!
Когда та в испуге отскочила в сторону, схимник заметил:
— Вот так и твои добродетели перед Богом смердят.
* * *
Гоня людей прочь от своей кельи, схимник говорил:
— Что вам нужно от меня смердящего? Чего вы ищете от меня убогого, немощного старца и великого грешника?
— Ласкового слова, батюшка, — отвечали ему. — Совета, наставления…
— Обращайтесь к Пресвятой Богородице, а у меня для вас ничего нет.
Желая порой отделаться от некоторых неприятных гостей, старец вымазывал дегтем порог своей кельи, а иных докучливых посетителей отваживал еще в лесу, нарочно выходя им навстречу.
— Здравствуйте, батюшка! — говорили ему.
— Здравствуйте, окаянные, — раздавалось в ответ.
— Далеко ли до пустыни? — спрашивали богомольцы, несколько смущенные таким неласковым обращением.
— До Бога высоко, до царя далеко, а пустынь близко, — сурово отвечал старец. — А вы по какому делу? Богу помолиться?
— Так и есть… А еще нам бы старца-схимника повидать…
— А зачем он вам?
— Да, говорят, он прозорливый, святой…
— Он — святой? Да какое там! Поверили бабьему вздору!
— Да как же так, все люди говорят…
— Мало ли что говорят. Это не старец-схимник, а срам один! Такой сквернодеец, такой мошенник, такой блудник, что на целом свете равного мерзавца не сыщешь!
— Господь с вами, батюшка… Что вы говорите такое…
— Что знаю, то и говорю! Нечего тут…
Скрываясь от своих поклонников, схимник иногда прятался в яму, вырытую в монастырском саду, а порой влезал на высокий дуб, в ветвях которого были положены четыре доски.
Иногда этот почитаемый народом старец, набрав в подстилку целую кучу червей, жуков и тараканов, приносил их в монастырскую церковь и разбрасывал по полу. Твари расползались по всем углам, и тогда пономарю Поликарпу приходилось отыскивать их и выметать на двор. Неудивительно, что пономарь Поликарп схимника недолюбливал и умолял отца Иова куда-нибудь его спровадить.
Старец же вообще обожал всякую живность. Одно время он завел у себя в келье петуха, который по утрам истошно кукарекал, а потом — на удивление всей братии — выпросил у какого-то мирянина бычка. Бычок был бодлив и вообще отличался буйным нравом, однако старец его никогда не привязывал. Бычок спокойно гулял по монастырскому двору и с некоторыми богомольцами обходился крайне неласково. Неоднократно отец Иов указывал старцу на неприличное поведение бычка, но схимнику и горя было мало. Он даже завел себе тележку и стал путешествовать на бычке в город, вызывая этим восторг у мальчишек, которые стайками бегали за тележкой и даже кидались в схимника камушками. Тот же, не обращая ни на что внимания, сидел в своей тележке спиной к бычку и читал Псалтирь.
Отец Иов знал, что, подвизаясь ранее в Братском монастыре, при котором в те времена существовала Духовная академия, схимник успел “начудить” и там. Академическое начальство недолюбливало этого “грязного оборванного монаха” и ежедневно жаловалось на него, указывая, что толпа любопытных, разыскивая старца, массой запружает академический двор, причем “некоторые по неведению своему заходят также в академические помещения, нарушая тишину и ход ученических занятий”. После таких жалоб старцу делалось строгое “внушение”, и, чтобы вновь не вызывать негодования, тот прятался от своих почитателей. Иногда он уходил в лес, иногда садился в лодку и уплывал на другой берег реки, где, углубившись в чащу, уединенно молился.
Иногда старец вручал своим гостям просфоры, а иных “благословлял” каким-нибудь мусором: щепкой, гнилым огурцом, грязной тряпкой, битыми черепками, картофельными очистками, дохлыми раками и даже навозом. Старец осмелился дать “от ворот поворот” даже знаменитой благотворительнице графине Орловой-Чесменской. Графиня спросила схимника, что купить ему на память. Тот пожелал штоф водки, и графиня справедливо истолковала его слова как насмешку…
В пустыни, где начальствовал отец Иов, не только посетителям, но и некоторым инокам солоно приходилось от старца. Например, одного из монахов, отца Иннокентия, схимник близко к себе не подпускал, а проходя мимо, всегда плевал на него. Иногда старца заставали перед дверью отца Иннокентия — он старательно ее оплевывал.
Но, пожалуй, еще больше терпел от него келейник, послушник по имени Пантелеймон. О кротости этого человека ходили легенды. Рассказывали, например, такой случай. Как-то схимнику вздумалось совершить паломничество в Воронеж, к мощам святителя Митрофана, праведника и чудотворца. Поклонившись святым мощам, старец и Пантелеймон отправились в обратный путь. Когда сотни верст были уже позади и они
