Предания Русского Севера - Н. А. Криничная
И до сих еще пор старожилы показывают на пёзском волоку между Мезенью и Печорою то дерево, которое исщепал своими стрелами богатырь Пашко. И до сих еще пор всякий проезжий и прохожий человек считает неизменным и безотлагательным долгом бросить охапку хворосту на проклятое, окаянное место могилы убитого атамана. Там уже образовался огромный курган. А за Пашко осталось на веки-вечные от этого дела прозванье Туголукого.
Максимов. Т. 2. С. 318—321; Легенды, предания, бывальщины. С. 73—74.
249. Разбой на реке Кокшеньге
<...> После этой поры жили много времени, и наступил разбой. Ходил он шайками, по сорок человек. Разбой богатых мужиков грабил и резал. У нас был в Мадовицах богатый мужик, Бирюк звали. Его захватили в Преображенской церкви. Из церквы утащили на реку и замучили.
У их фатера была на Коленьге по речке Пестову (приток Коленьги). Тут была земляная изба. Они много кое-чего нагрудили около той избушки. У этой местности ничего теперь наверху нет. Только один мужик, Устин с Ростова, из деревни Починка, нашел полтора пуда свинцу, а больше ничего не могли добраться, а добирались все сабли Александра Невского. Она есть тут на самом деле, да не многие знают про это, — кто слыхал от прежних людей.
Разбой стал много проказу делать. Он грозится на Гусиху (одна из кокшеньгских деревень. — Н.К.): «Надо, — говорит, — ограбить». Гусишана узнали об этом и собрали народ с шести волостей. Народ был в гумнах и домах спрятан. Разбой пришел. Был Проня на Гусихе, который знал заговор, и заговорился, что его не брала пуля. У разбойников был тоже заговорщик. Он заговорился, и его тоже не брала пуля. У Прокопья была середка разломана до перевод. Был еще дымник. Проня улез в этот дымник. У их был уговор: пока Проня не стукнет из оружья — народу не выкрываться, а как учуют стук, дак народу вдруг хлынуть на разбойников. Как приходит этот разбой до Гусихи, атаман и говорит:
— Теперь Гусиха сгоготала и Проня пропал!
Идет этот атаман по переводам у Прони. Проня — ничего другого — из дьшника выстрелил из оружья серебряной пуговицей — атаман с переводов упал. А народ услыхал этот стук и со всех сторон содвинулись. Разбой испугался и сейчас к озеру, и приметались в озеро. Там и решился, всего сорок человек.
Зап. от Третьякова М. Д. на Кокшеньге в Тотемском у. Вологодской губ. Id. Б. Едемский//ЖС. 1908. Вып. 1. С. 80—81; Легенды, предания, бывальщины. С. 72-73.
250. Андронова гора, или Челпан
Давно это было <...>. Тогда все это пространство, что теперь занимают наши пустоши и поля, было покрыто дремучим лесом. Еще на моей памяти около Андроновой горы довольно-таки было лесу, не то что теперь — прута вырубить негде. На том самом месте, где теперь Челпан, жил богатеющий мужик, звали его Андроном, от него-то и получил горбыш (холм) свое название. Слава об Андроноврм богатстве разнеслась широко, на всю почесть Каргопольщину. Да и как было не знать об Андроновой богатстве, коли дом у него был супщй дворец, лошадей был целый табун, а денег и сам Андрон не знал счесть, сколько их у него. Одевался Андрон роскошно: подумай, батюшка, — одна только шапка стоила двенадцать алтын!
Но также носились слухи, что Андрон нажил свое богатство не честным трудом, а недобрым делом. Говорили, что он и его шестеро сыновей промышляли разбоем, а хлебопашеством занимается старик так, для отвода глаз. В старые годы грабежей и убийств было много, а преступников словить как-то не удавалось — хоронили и оберегали разбойников леса. Укрывал Андрон и тех, что бегали от тогдашней строгой и долгой солдатской службы, и вербовал из этих беглецов свою разбойничью шайку. Ближних соседей Андрон не трогал, жил с ними в мире и согласии, зато проезжим по Архангельскому старинному тракту спуску не давал: грабил нещадно и резал людей, а женщин уводил в свой притон. Хотя и не трогал Андрон окрестных жителей, однако держал их в страхе: мужичок, встретясь с Андроном, еще за двадцать сажен снимал шапку, а если Андрон удостаивал его разговора, так мужичок во все время не смел одеть шапки. Вот какое было время, батюшка!
Долго ли, коротко ли разбойничал Андрон, но только разбогател он несметно: в погребах стояли денег целые бочки!
Жизнь в притоне разбойники вели разгульную, веселую: пьянство, пляска и женщины. И видно господь не мог дольше стерпеть злодейств и наказал безбожных убийц и грабителей. Приехал однажды Андрон с богатой добычей и на радостях устроил пир. Все Разбойники перепились, напоили и женщин и приказали им плясать, как вдруг двери в избу открылись, влетел туда огненный шар, облетел он по избе и скрылся, а изба начала оседать в землю. Перепугались разбойники, хотели выскочить, чтоб вместе с избой не провалиться, да было поздно: и окна и двери были уж в земле. Так и погибли разбойники со всем своим добром <...>.
Это, батюшка, так. А горбыш-то тут, знаешь, это ближайшие мужики навалили на эфто место земли и песку. Дом-то, вишь ты, просел, да не весь — часть крыши с трубой была поверх земли. И задумали мужики честно похоронить Андрона и его товарищей, предать их земле вместе с избой за то, что оны хоша и были разбойника да их николи не обижали, а даже частенько помощь оказывали бедным: то лошадь дадут, то корову, а то и хлебушком поддержат. Так-то, батюшка, горбыш-то этот мужики и насыпали на Андронову могилу.
Зап. от 80-летнего старика В. И. Роев // Ол. нед. 1913. № 41. С. 15—16.
ПРЕДАНИЯ О БОРЬБЕ С РАЗБОЙНИКАМИ ПОСРЕДСТВОМ СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ СИЛЫ
251. Аника
В Кольской губы, верстах эдак в пятидесяти от Колы, есть махонький островок Аникиев. Меж им да матерой салма, не порато велика. Тутотки теперь становище есть для людей, по прозванью Корабельна губа.
Давным-давно жил да был богатырь Аника. У эвтого Аники было судёнко, а на судне-то Аника разъезжал по морю-окияну. Кто его знает —
