Большая книга мифов Азии - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина

Письменные источники, рассказывающие о жизни Будды, — это сакральные, а не исторические тексты, причем появившиеся через четыре столетия после его смерти, так что отделить в них вымысел от реальности не представляется возможным. Более того, многие события явно фантастичны, рассказ о них призван показать, какие чудеса способен творить человеческий дух.

Быть может, вы будете удивлены, но Будда Шакьямуни не был первым из будд по времени своего рождения. Его приход в мир был подготовлен в процессе предыдущих жизней, причем они исчисляются сотнями, в нынешней же буддокальпе (завершенном мировом цикле) он считается седьмым.

Мальчик, нареченный при рождении Сиддхартхой Гаутамой, то есть потомком Гаутамы, успешном в достижении целей, родился в семье раджи небольшого княжества на землях племени шакьев — отсюда и прозвание Шакьямуни — Шуддходаны и его жены Махамайи (именуемой также просто Майей), царевны колиев.

И, конечно же, Махамайя, которой предстояло дать миру необычного отпрыска, была необычной женщиной: свою праведность, чистоту и совершенство она доказала во всех предыдущих жизнях на протяжении ста тысяч лет.

Чудесные рождения нередко сопровождаются в мифах и сказках пророческими снами. Эта история не исключение. Махамайе приснилось, что через ее правый бок вошел несущий лотос белый слон с шестью бивнями. Эта символика нам хорошо знакома, не так ли?

Девять месяцев спустя ребенок родился в роще Лумбини таким же удивительным способом — через бок — и был омыт в близлежащем пруду. В ту ночь весеннего полнолуния было немало знаков, предвещающих новорожденному необычную, сверхчеловеческую судьбу: с неба пролился лотосовый дождь, а когда рассвело, в небе засияло двойное солнце и ветер донес аромат сандалового дерева.

Главный буддийский праздник, День рождения Будды, празднуют традиционно весной, только число в разных странах и местностях свое, тоже освященное традицией. И даже месяц четко не определен — как правило, апрель, но может быть и май.

И снова прямо-таки сказочный сюжет, только благословляет младенца не волшебник и не фея-крестная, а суровый отшельник-провидец Асита. Он предрекает ему великое будущее царя или будды, основываясь на найденных на теле Сиддхартхи знаках. Считается, что их было тридцать два. В их числе знак колеса на ступне, светлый круг волос между бровей (сразу два напоминания о сансаре), удивительно длинные пальцы… Предсказание подтвердили восемь ученых брахманов.

И способностями младенец обладал из ряда вон выходящими: сразу же после рождения сделал первые семь шагов, как будто бы предвосхищая свои долгие странствия в поисках истины.

Несколько дней спустя мать Сиддхартхи умерла. Или нет? Один из мифов рассказывает удивительное: Махамайя испытала столь сильный восторг при виде сына, что живой удалилась на небо, чтобы не умирать никогда. Родную мать ему заменила тетя по материнской линии.

Махамайя, мать Гаутамы. Индийский манускрипт. VIII–XII вв.

Дальнейшее хорошо известно: отец старался уберечь сына от любых неприятных переживаний, ограничив его мир дворцом, точнее, тремя дворцами, на территории которых царевич жил в довольстве, занимался науками и спортом. Пути брахмана царь для него не хотел, а потому старался давать ему как можно меньше поводов для духовных размышлений, склонность к которым у мальчика, несмотря ни на что, была выражена весьма ярко.

В шестнадцать лет юношу женили на царевне Яшодхаре (известна она и под другими именами), вскоре у молодой пары появился сын Рахула. И уже имя, данное Сиддхартхой сыну, звучит как тревожный звоночек — его имя означает «цепь». Принц, который, казалось бы, должен был чувствовать себя счастливым, тяготился однообразностью своего благополучного бытия и, вероятно, мучился предчувствиями.

Гаутама с Яшодхарой и Рахулой

И вот на тридцатом году жизни он впервые покинул пределы дворца и испытал то, что мы сейчас называем культурным шоком. Из царства роскоши он попал в царство нищеты. «Четыре зрелища», которые его потрясли: нищий старик, больной, разлагающийся труп и отрешенный отшельник. Зрелый, сильный и здоровый мужчина, Сиддхартха с удивлением осознал, что в любой момент может потерять богатство или заболеть, а старость и смерть вообще неизбежны. Потрясение было столь сильно, что царевич бросил все и отправился искать ответ на единственный вопрос: как всего этого избежать? Четвертая же из этих встреч — с отшельником, который всем сострадает, — указывает ему, в какую сторону следует двигаться.

Сиддхартха становится Буддой

Конечно, каждому, и царевич наверняка не был исключением, хотелось бы какого-то доброго чуда, которое дарует вечное благополучие, однако единственный реальный путь, который увидел Сиддхартха, заключался в типичных для отшельников аскезе и медитациях. Это роднит Будду с мудрецами индуизма. Даже учителями бывшего царевича выступили один за другим два брахмана-отшельника.

В поисках новых знаний, точнее, нового миропонимания, он путешествовал по Индии.

Аскетические подвиги бывшего царевича становились все сложнее, требовали все больше самоотдачи, он все суровее умерщвлял плоть. Одним словом, весь образ его жизни стал противоположным тому, к которому он привык с детства. Ох, не случайно его отец боялся, что любимый наследник двинется не по пути кшатрия, а по пути брахмана. Сиддхартха не просто ступил на этот путь, он прошел по нему очень и очень далеко. И, если бы речь шла об одном из индуистских богов или риши, наверняка получил бы награду.

В случае с Сиддхартхой все снова получилось с точностью до наоборот: после шестилетней, очень строгой, ни разу не нарушенной аскезы он понял, что ослабел и сознание его замутнено, в то время как душа жаждала ясности. В своих мыслях он шел далее — он хотел избавить от мук не только себя, но и других людей.

Почему баньян?

Баньян, который больше известен нам как фикус, играет в индийских преданиях большую роль. Так, на нем в момент, когда предстоит начаться новому циклу существования мира, возлежит Брахма, принимающий у себя мудреца, желающего разгадать тайны мироздания. Под баньяном достигает просветления тот, кому предстоит носить имя Будда Шакьямуни.

Баньян удивителен тем, что активно прирастает вширь — примерно так же, как ввысь. Его воздушные корни, дойдя до земли, образуют дополнительные стволы. Самые большие баньяны в мире могут занимать площадь более двух гектаров.

Это дерево служило природным навесом индийским торговцам, отсюда и его разговорное название — баньян (от banias). Этим словом дерево называли европейцы.

У индуистов баньян, благодаря своим особенностям, считается символом вечной жизни, уподобляясь Мировому древу, и плодородия.

И тут на помощь пришло воспоминание: будучи