Большая книга мифов Азии - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина

Девочка была веселой, красивой и умной. Целый день она помогала родителям в их нелегкой работе, а в свободную минуту очень любила сидеть под высокой сосной, которая росла на берегу залива. Девочка вдыхала аромат коры, по которой стекали золотые капельки смолы, любовалась темно-зелеными ветками, колыхавшимися высоко над ее головой; но особенно ей нравилось играть с сосновыми иголками. Однажды она даже соткала себе платье из этих игл и сказала:

— Когда я найду себе жениха, на свадьбу обязательно надену это платье!

А на другом берегу залива жил мальчик, ровесник Мацуэ, которого звали Тэё. Дети ничего не знали друг о друге. И вот однажды, когда Тэё было уже восемнадцать лет, он вышел на берег и увидел, как над водой летит белоснежная цапля.

«А вдруг она летит туда, где я найду свою судьбу?» — подумал юноша и решил, бросившись в воду залива, поплыть туда, куда улетела цапля. Плыл он несколько часов, выбился из сил и начал терять сознание. И в итоге волны вынесли его бесчувственное тело туда, где росла любимая сосна Мацуэ. Девушка в это время как раз сидела под деревом и любовалась закатом.

Утагава Куниёси. Сосны у храма. 1853 г.

Увидев Тэё, которого выбросили на берег волны, Мацуэ подтащила его к сосне, уложила на подстилку из опавших иголок и с большим трудом привела в чувство. Молодой человек открыл глаза и был поражен красотой девушки. Нужно ли говорить, что это была любовь с первого взгляда и через несколько недель сыграли свадьбу? А на свадьбе невеста, как она и хотела, была одета в удивительное платье из сосновых игл…

Тэё и Мацуэ прожили вместе много-много лет, и с годами их любовь не угасла, а стала только сильнее. Каждый вечер они проводили время под своей любимой сосной: брали грабли, сгребали опавшие иголки, делали из них толстую подстилку и сидели на ней, любуясь заливом и дыша морским воздухом, а иногда засиживались до рассвета. Соседи даже прозвали их «сосновыми влюбленными».

И вот однажды утром оказалось, что ни под сосной, ни в принадлежавшем им доме «сосновых влюбленных» нет. Боги позволили мужу и жене, которые всю жизнь любили друг друга, умереть в один день и стать после смерти добрыми духами. И с тех пор лунными ночами можно услышать под сосной их голоса и тихий шелест сухих сосновых иголок. А сосна над заливом Такасаго с тех пор приносит счастье всем, кто приходит к ней с добрым и открытым сердцем.

Глава 10. Япония и мир: тысячелетия истории, столетия популярности

От фарфора и каллиграфии до манги и аниме

Как уже было сказано, Япония начала активно открываться миру достаточно поздно, в XIX столетии, и это открытие было без преувеличения культурным потрясением. На всемирных выставках в Лондоне и Париже во второй половине XIX века европейцы получили возможность познакомиться с японскими товарами и произведениями японских художников. Впечатление было настолько мощное, что в западноевропейском искусстве даже сложилось течение, получившее название японизм. Оно было вдохновлено японскими гравюрами, веерами, фарфором, живописью на шелке. Его черты можно найти в творчестве таких признанных мастеров, как Винсент Ван Гог, Клод Моне, Джеймс Уистлер. В Европе и Америке входили в моду кимоно, веера, ширмы, японские садики, в усадьбах появлялись беседки и летние домики, внешне напоминавшие японские храмы. Правда, расцвет японизма наступил уже ближе к концу девятнадцатого столетия и был отчасти связан с набиравшим силу причудливым стилем модерн.

Конечно, несправедливо было бы утверждать, что до второй половины XIX века Запад был вообще не знаком с японской культурой. Отдельные «ручейки» в виде фарфора, лаковых изделий или шелковых тканей проникали в Европу и Америку задолго до того. Но более глубокое знакомство тогда было попросту невозможно, тем более что все эти вещи из-за высокой цены могли купить только весьма обеспеченные люди.

Восток, Запад, Россия

Моды на все японское не избежала и Россия. Сначала, еще в XVIII веке, в моду вошла «китайщина»: в китайском стиле были, например, оформлены интерьеры в петергофском дворце Монплезир и несколько павильонов в Царском селе. Позднее дворцовые интерьеры российских правителей и аристократов начали пополняться японскими произведениями искусства.

Косон Охара. Ворон и цветы. Ок. 1910 г.

Многих привлекает глубокий символизм японского искусства и культуры в целом.

В основе искусства Японии лежит представление о мире как гармоничной системе, вечной и в то же время изменчивой и хрупкой. Поэтому японские художники так любили изображать меланхолические туманные пейзажи, воду, потревоженную движением рыбки или упавшего на поверхность листа, тронутые легким ветром травы и ветки… Это стремление запечатлеть момент, передать тончайшие оттенки настроения оказало большое влияние на такое популярное течение в западной живописи, как импрессионизм. Импрессионисты также желали передать зрителю настроение мгновения, считали, что через несколько секунд окружающая реальность уже не будет такой, как прежде.

Одно из направлений японского искусства, получившее развитие в XVII столетии, получило название укиё-э, что можно примерно перевести как непостоянный мир, изменчивое впечатление. На этих изображениях запечатлены пейзажи, распускающиеся цветы, сценки из жизни крестьян, городских жителей, рыбаков, знаменитых гейш… И в целом японское искусство не ограничивало себя рамками таких понятий, как картина, гравюра или статуя. Произведением искусства, предметом, рождающим красоту, могло быть все что угодно — веер, фарфоровая тарелка, расшитое шелком кимоно. Последние, созданные вручную, представляли собой истинные шедевры и ценились иногда на вес золота.

Близкой родственницей живописи является японская каллиграфия. Иероглифическое письмо требовало невероятной четкости и выверенности движений, чтобы надпись, сделанная, например, тушью на шелке или рисовой бумаге, не утратила полностью смысл или его оттенки.

Направление укиё-э проявило себя прежде всего в гравюре. В отличие от картин, которые стоили дорого, гравюры относительно легко тиражировались и были доступны более широкому кругу населения.

Для японских художников не было неинтересных тем. Даже переплетения голых зимних веток или полуосыпавшийся цветок хризантемы могли стать персонажами тонкой, гармоничной и прочувствованной композиции. Японское искусство — это искусство настроения, намека, ассоциации. Интересно, что лица людей, в отличие, например, от фактуры цветочных лепестков или шерсти животных, японскими живописцами изображались достаточно обобщенно. Дело в том, что общество Японии отличалось жесткой структурой, и человек, представленный на гравюре или картине, был прежде всего храбрым воином, служителем храма, придворной дамой, а не конкретной личностью. Портретные произведения в истории японского традиционного