Прекрасное изгнание - Коулc Кэтрин
Я не видела лица — парень стоял спиной. Только голый торс, широкие плечи с плотными мускулами и татуировками, и темные волосы. Но все в его теле говорило об отточенной мощи. Стройные мышцы, вылепленные тренировками, превращенные в оружие.
Он ударил — быстро, как молния, и задел Матео по подбородку. И не стал останавливаться, тут же пошел в проход. Матео упал мгновенно. В воздухе раздался синхронный вздох зала.
Но соперник не остановился. Плавно, почти грациозно, он перешел в треугольник, каждое движение — сдержанная, но красивая жестокость. Я не могла оторваться.
Когда Матео похлопал, парень отпустил и встал, протянул ему руку. Поднял его, и в этот момент повернулся. И я увидела его лицо. Мои губы сами приоткрылись — беззвучный вдох, острый и резкий.
Линк.
Его глаза были темнее, чем раньше, зелень затопила золото, словно там внутри боролись тени. В чертах появилось что-то жесткое, совсем не похожее на того мужчину, с которым я познакомилась. Я разглядывала каждый миллиметр его лица, пытаясь понять, что изменилось.
«Мрачный ангел мщения» — это описание подходило к нему идеально. Особенно теперь, когда он явно с чем-то сражался. Я не знала, что именно случилось, или, может, он просто так выпускал то, что его терзало — так же, как я через свои картины.
Он вынул капу, сунул в футляр, взял бутылку воды. Я смотрела, как он собирается обратно, прячет все за фасад. Матео что-то спросил, Линк стал показывать, под каким углом заходил в проход. А я все смотрела, пытаясь рассмотреть отблески этих теней, которые казались такими… знакомыми. Потому что те же жили во мне.
Кай легонько толкнул меня плечом — максимум его проявления нежности:
— У тебя тут слюна вот-вот потечет.
— Отвали, — пробормотала я, чувствуя, как во мне закипает раздражение.
Линк выскользнул за канаты, влез в шлепанцы. Стоило его ореховым глазам зацепиться за меня, как он тут же расплылся в ухмылке и зашагал в мою сторону.
— А вы ее на оружие проверили? — спросил он у Кая.
— Ты хочешь, чтобы она меня убила? — парировал Кай.
Линк усмехнулся, глядя на Брута:
— Привет, здоровяк.
Брут дважды стукнул хвостом по полу, и это только сильнее разозлило меня.
— Его можно погладить, или он отгрызет мне руку? — спросил Линк.
Я посмотрела на пса:
— Только если я ему прикажу.
У Линка взлетели темные брови:
— А ты прикажешь, Злюка?
Я смерила его взглядом:
— В тот день ты спокойно мог меня обезоружить.
На лице Линка мелькнуло удивление. Может, из-за резкой смены темы. Может, из-за самого утверждения. Но я знала, что говорю правду. Достаточно было пары секунд, чтобы понять: он в разы лучше меня в спарринге — да и вообще в рукопашке. Но он просто стоял и позволил мне прижать лезвие к его горлу. Позволил себя порезать.
Он пожал плечами, как будто ничего особенного не произошло:
— И что?
— Почему ты этого не сделал? — выдавила я сквозь зубы.
Он посмотрел на меня, его взгляд скользнул по моему лицу:
— Я никогда не хочу, чтобы женщина из-за меня чувствовала себя бессильной.
И с этими словами он развернулся и ушел.
8
Линкольн
Мои слова продолжали звучать у меня в голове всю дорогу домой.
— Я никогда не хочу, чтобы женщина из-за меня чувствовала себя бессильной.
Но я знал, что скрывается за этими словами.
Я не хотел быть как мой отец.
Я сжал руль сильнее и направил машину обратно на участок Коупа. На выезде я мельком увидел Арден — она двигалась по арене вместе с Каем. Она была хороша. Даже больше — великолепна. Наверняка могла бы пробиться в профессиональный спорт, если бы захотела.
Ее движения были такими же, как она сама: дерзкие, смелые, не вписывающиеся ни в какие рамки. Это чертовски завораживало. Именно поэтому я просто продолжил идти. Вышел за дверь и сел за руль своего Range Rover, на котором приехал из Сиэтла.
Я опустил окна, надеясь, что свежий воздух развеет мое мрачное настроение. Не помогло. Все, о чем я мог думать — это люди, которые вот-вот потеряют работу только потому, что мой отец хотел показать свою власть. Хотел, чтобы я прогнулся под его волю.
Но так было всегда. Филип Пирс должен был быть уверен, что способен сломать каждого, кто попадал в его орбиту. Что он может управлять людьми, как кукловод.
Я остановился у дома Коупа, оглядывая великолепное сочетание дерева, камня и стекла. Я сразу заметил, что и камень, и дерево имеют тот же медово-рыжеватый оттенок, что и скалы Касл-Рока на западе. Заглушив двигатель, я вышел и направился внутрь.
Злость все еще пульсировала у меня в мышцах. Спарринг немного помог, но, возможно, недостаточно. Я уже было подумал пойти поплавать, когда зазвонил телефон.
Я вытащил его из кармана тренировочных штанов и усмехнулся, увидев на экране лицо Элли. На фото она корчила рожицу — высунув язык вбок и скосив глаза.
Я принял видеозвонок.
— Привет, Эл Белл.
Она состроила недовольную мину. Не такую гротескную, как на фото, но в лучших традициях младшей сестры.
— Я тоже умею играть в эти игры, КонКон.
Я рассмеялся, услышав старое прозвище. Мне было тридцать семь, я старше Элли на одиннадцать лет. Когда она только начала говорить, ей было трудно выговаривать «Линкольн», и она называла меня КонКон. Мама умилялась. А отец — бесился, ведь он ожидал, что его дочь с рождения будет идеально владеть английским.
— Как ты? — спросил я, проходя из прихожей в просторную гостиную.
— Вроде ничего, — ответила она, проводя рукой по длинным волосам. Все в ней было светлее, чем во мне. Светло-русые с блондом волосы, почти серо-зеленые глаза и более светлая кожа. — А ты как? Как жизнь в глуши?
Я усмехнулся одним уголком губ и распахнул раздвижную дверь, выходя на заднюю террасу.
— Смотри сама.
Я перевернул камеру, чтобы она увидела то, что видел я. Коуп превратил задний двор в настоящее произведение искусства. Террасу он сделал трехуровневой: наверху — обеденная зона с кострищем и мягкими креслами, второй ярус занимали клумбы и сад, а третий — потрясающий бассейн, сливавшийся с природным ландшафтом.
У Элли от изумления приоткрылись губы.
