Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин
Из последнего он выбрал венгерский пистолет-пулемёт «Кирай» (Kiraly 39.M, 39 Minta) под мощный патрон «9×25 мм», который имел складывающийся магазин и который по его требованию оружейники «Бранденбурга» дополнительно укоротили за счёт ствола и приклада197. Кроме радиста конечно – которому и так есть что таскать на себе, такими автоматами (а также советскими пистолетами ТТ и парою гранат Ф-1) был вооружён каждый член группы. Прихватили они и пять килограммов английской взрывчатки (она мощнее германской) и всё к ней полагающееся…
Чисто на всякий случай.
Естественно, карты загородной резиденции главного большевицкого Вождя и схемы маршрутов сталинского кортежа, они с собой не взяли. Выучили наизусть: разбуди ночью – нарисует по памяти с точностью до метра.
План же проникновения в большевистскую столицу, правнуку губернатора Лифляндии подсказала свежая информация полученная из аннексированной в прошлом году Советами Прибалтики: во всех трёх республиках происходит замена местного персонала железных дорог – отправляемого вглубь СССР якобы на «переучивания» на советские стандарты, на командировочных из центральных областей России198. Были получены образцы документов, которыми власти снабжают «переучивающихся» прибалтов-железнодорожников командируемых в центральные области СССР. Ну а специалистам «Абвера» уже ничего не стоило сварганить по этим образцам вполне прилично выглядевшие «липы». Кроме них диверсанты имели широкий набор поддельных документов «на все случаи в жизни» - отличить которые от настоящих, было под силу только другим – уже советским специалистам.
Ну а такие на перекрёстках не стоят, проверяя документы у проходивших мимо граждан.
Кроме документов, каждый боец отряда был снабжён гражданской одеждой и двумя комплектами формы – железнодорожной и военной. Ибо прибалтийских путейцев они будут изображать лишь в начале операции, по пути в Москву. Во время самой акции же, они переоденутся в командиров РККА.
Самый сложная часть операции по его и общему мнению – отход уже после совершения покушения. Тут уж потомок тевтонских рыцарей ничего придумать не смог - да и при существующем раскладе, заранее придумать невозможно в принципе, во всём положившись на «госпожу удачу» и своё врождённое умение импровизировать.
Он любил цитировать Наполеона:
«Ввяжемся в драку, а там посмотрим!».
Или старинную германскую поговорку:
«Nach dem Spiel will jeder wissen, wie man hätt’ ausspielen müssen199».
Однако понимая, что шансы уйти невелики, а живыми им в руки НКВД-эшников попадать никак нельзя, они были снабжены ампулами с цианистым калием, обеспечивающим быструю и как надо надеяться – безболезненную смерть…
***
На место исполнения «акции» - в Москву или ближнее Подмосковье, можно было попасть вполне по-людски. Первое время после присоединения Прибалтики, между СССР и Германией происходит обмен репатриантами: все желающие этнические германцы выезжали в Фатерлянд, а взамен из Рейха на историческую Родину возвращались этнические латыши и эстонцы. «Абвер» этим идиотством комиссаров вовсю пользовался – массово засылая своих агентов под личиной последних. Уже на месте тем или иным способом поменяв документы (иногда по несколько раз), те вполне себе легализовались и редко когда «проваливались». Проблема была скорее в обратной связи: частная переписка с заграницей или иностранными посольствами, советскими властями отнюдь не приветствовалась. А провезти с собой радиостанцию или собрать её из приобретённых на месте деталей, та это легче верблюду через игольное ушко.
Однако уже в конце января подобная лафа кончилась и вспомнившие про свои исторические корни «пожиратели салаки» отправлялись прямиком на нары. Может и на нары «в Москве или ближнем Подмосковье»…
«Gehüpft wie gesprungen»200!
Ещё одной проблемой могла стать ведомственная разобщённость. Глава «Абвера» в любой момент мог узнать, что у него под носом «что-то готовится» и неизвестно как отреагировать.
Ну и опять же фактор времени: советско-германские отношения ухудшаются день ото дня и пока не случилось непоправимое – «фальстарт Барбароссы», Сталина нужно было «убрать»…
«Убрать» как можно скорее!
Поэтому был выбран заброс по воздуху.
Экипаж майора Зигфрида Кнемайера был, если не самым опытным в Aufkl.Gr.Ob.d.L. - то одним из самых опытных. Сам Геринг называл его «моим Звездочётом» и спрашивал после разведывательных полётов:
«Ну что, мой Звездочёт, что ты видишь в своём хрустальном шаре?».
«Звездочёт» был первым летчиком «Группы Ровеля» получившим «Железный крест» за разведку британского флота в Скапа-Флоу, в результате которой был потоплен линкор «Ройял Оук». Поэтому для столь важной миссии был выбран именно он, а никто другой.
29-го марта, близко к полночи они взлетели на Не-111 с дополнительными топливными баками установленными в бомбоотсеке и направились на Восток. Сперва всё происходило без сучка и задоринки, но близ Смоленска к ним привязался русский двухмоторный истребитель-перехватчик - подлетевший так близко, что пилота и штурмана можно было увидеть в его кабине и при лунном свете.
Верующие в их группе уже молились о спасении души, а неверующие призывали чертей!
Неизвестно, что помогло больше, но странный русский тут же от них отстал и позволил уйти в так кстати подвернувшееся большое облако.
Чтоб избежать рассеивания прыгали над большим просёлком недалеко от железной дороги, приглушив моторы и снизившись до полукилометра – парашюты едва успевали надуться, чтоб погасить удар.
Очень рискованно, но кто не рискует – в «Бранденбург» не годится.
В конце концов, риск себя оправдал: высадка прошла благополучно, парашюты надёжно спрятаны, следы по возможности уничтожены. Странная эта страна – Россия, где безлюдную глушь можно найти даже совсем рядом со столицей государства.
Сравнительно рядом, конечно. В Европе в это «рядом», вполне могла бы втиснуться средних размеров страна.
Как бы там не было, к обеду 30-го марта они в одежде простых работяг, без особых проблем собрались на одном из железнодорожных полустанков, немного восточнее Великих Лук. По предварительной договорённости с проводником сев на первый же попутный пассажирский поезд, в Волоколамске они вышли уже в форме железнодорожников.
Здесь Адриан фон Фелькерзам своей ослепляющей прекрасный пол улыбкой ловко обойдя секретаршу, зашёл в кабинет станционного начальства прямо в разгар какого-то очень важного совещания. Сделав лицо «попроще», показав командировочные удостоверения, на ломанном русском объяснил сложившуюся ситуацию:
- Извиняйт, товариччч! Мы есть ваш коллег из Прибалтик.
Те, прихлёбывая чай из стеклянных стаканов, сперва не спеша рассмотрев его простодушно-наивно-тупою рожу, понимающе переспросили:
- Ааа, понятно… На переобучение направили?
- Та, та! «Переобучит».
Затем, после беглого изучения документов:
- Товарищ! Так это вам надо в Москву.
- Та, та! Нам надойт в Москва.
- А это – не Москва!
Изрядно напрягшись – аж пот на высоком челе выступил, Унтерштурмфюрер «включил
