Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин
***
В 1892-м году (как давно это было!) Карл Маннергейм женился на Анастасии Араповой - аристократке русско-сербского происхождения. Нажив в законном браке двух дочерей, они расстались уже через десять лет, официально разведясь в 1919-м году. Новым законным браком он не сочетался. Постоянных любовниц тоже не имел.
Поэтому кроме немногочисленной прислуги, его никто не встретил.
За скромным холостяцким ужином изучив финляндскую прессу, Карл Маннергейм выругался, скомкал газеты и бросил её в корзину для мусора. Так и не приступив к десерту, он заказал кофе покрепче, заперся в кабинете и сидя за письменным столом на котором стояли портреты последнего Российского императора и его младшей сестры Ольги – в которую когда-то был тайно влюблён. Включив приёмник и, нервно постукивая пальцами по столешнице, около часа слушал «Радио Выборга».
На удивление диктором был не урождённый финн - которого слушатели-финны считали б предателем и поэтому не доверяли бы его словам, а владеющий финским языком русский. Ну, или может представитель какого другого народа СССР. Хорошо поставленый, приятный на слух голос, хотя и с довольно сильным акцентом.
Невольно испытывая лютое «ностальжи», бывший генерал Русской Императорской Армии выслушал про дореволюционное «житие» в Великом княжестве Финляндском, а когда начался «концерт современной американской музыки» - выключил радио и, глубоко задумался…
Услышанное было столь неожиданным, что бывший кирассир Русской Императорской Армии - на чистейшем «великом и могучим», пару раз подряд вспомнил про вполне определённую «матушку» - что бывало с ним в очень редких, даже можно сказать – в исключительных случаях.
До сих пор Главнокомандующей армии Финляндии довольно пренебрежительно относился к советской пропаганде. Очаровать она может лишь людей с вполне определённым складом ума, а таких в любой нормальной стране не так уж и много. Говоря их же языком:
«Классовая база недостаточна для революции».
Для того чтобы у коммунистической партии в любой стране появилась эта самая «классовая база», нужно чтоб большинство населения разом обнищало. А чтоб этого добиться, надо очень сильно постараться.
Как очевидец не так давно прошедших событий на исторической Родине, Карл Маннергей вспомнил что творилось в России накануне «Эпохи пересен» и тяжело вздохнул...
Но теперь, он столкнулся с чем-то для себя неведомым и поэтому опасным.
Красная пропаганда взывала не к голодранной нищете, а к вполне состоятельным людям!
И взывала вовсе не к их сознательности, а к меркатильным интересам.
«Это вообще немыслимо!».
В конце концов Верховный главнокомандующий запаниковал:
«Да что в конце концов происходит?».
Ситуация становилась не на шутку угрожающей.
Изгнанное со своих земель коренное карельское население, до сих пор было самой ярой прослойкой сторонников возглавляемой им «партиии войны» в финском обществе.
И в то же время - тяжелейшей гирей на ногах у финской экономики и огромной общественной проблемой. Из 425 тысяч перемещенных лиц, примерно половину составляли земледельцы, для которых по принятому в июне 1940 года «Закону о срочном расселении» предстояло выделить около 80 тысяч земельных участков.
А где их взять?
Правильно: совсем в большевистском духе «экспроприировать у экспроприаторов» - изъять у частных владельцев.
Советская пропаганда воспользовалась моментом и попыталась внушить сельскому населению Финляндии, что ему грозит…
Коллективизация!
Шутка шутками, но ведь нашлись и такие которые поверили.
Однако, одних земельных учатков мало. Для обустройства беженцев, для устройства хозяйств для них, нужны деньги…
А откуда их достать?
Правильно – из той же «тумбочки»!
Для изыскания средств на выплаты, Парламент в июле 1940-го года ввёл тяжелейший налог на все имущество, стоимость которого превышала 40 тысяч марок. И тут же послышались голоса от разоряемых собственников, что советская оккупация в принципе, была бы ничем не хуже.
Однако недовольны были и те, в чью пользу «экспроприировались у экспроприаторов» земельные наделы и финансовые средства.
По принятому 29 июля 1940-го года закону, авторами которого являлись социал-демократы, полную компенсацию порядка 320 тысяч марок получат лишь бывшие владельцы мелких хозяйств. Средние и крупные же землевладельцы – лишь всего пять процентов от полной стоимости. А ведь среди них немало сторонников и даже членов влиятельной Аграрной партии, досель бывших на стороне военного кабинета министров…
Советы же предлагали полную компенсацию всем без исключения!
На чьей стороне окажутся их симпатии, даже гадать не стоит.
Опять же, вышеназванные законы, сами по себе ещё ничего не давали. Требовалось долгое время и огромная работа, чтоб от них увидели хоть какой-то толк. К примеру, земельные участки начали давать только в ноябре прошлого года, денежные компенсации - только что. И это при том, что за деньги невозможно почти ничего купить…
Все строительные материалы идут на строительство оборонительных сооружений, казарм, аэродромов, складов и так далее.
И тут Сталин предложил одним махом разрубить этот «гордиев узел»!
Если будет принято предложение о нейтралитете, довольными будут все: беженцы, крупные землевладельцы, промышленники, работники предприятий… И даже большинство солдат и офицеров.
Но тогда надо будет забыть об возвращении отторгнутых в результате Зимней войны территорий.
Сами собой сжались кулаки:
«Этого допустить нельзя!».
В поисках ответов на многочисленные вопросы, Карл Маннергейм вновь включил радиоприёмник и настроился теперь уже на радиостанцию «Маяк»… Забыв про сон, он до полуночи слушал «вражеские голоса» и всё больше и больше поражался от произошедших у «северного соседа» перемен:
- Подумать только: Соединённые Штаты Америки – социалистическое государство, а Советский Союз лишь идёт по его стопам… «Экономика догоняющего развития», предусматривающая не акционерные корпорации – как в США, а государственные… «Империализм – первая стадия социализма»… Невероятно до абсурда!
Но в то же время он не мог не признавать – это очень удачный, даже можно сказать – сверх гениальный ход советской пропаганды.
И в тоже время читая финскую прессу и слушая финское радио, Главнокомандующий финской армией испытывал досаду и чувство какого-то обезоруживающего бессилия.
Значение пропаганды он понимал ещё со времён Русской революции и Гражданской войны и это именно с его подачи - ещё до Зимней войны был принят «Второй закон о защите Республики».
Но стоило лишь чуть «отпустить вожжи» и весной 1940-го года Парламент вернулся к вопросу о цензуре. Конституционная комиссия под руководством Кекконена потребовала передачи цензурной службы под контроль гражданских лиц и всё-таки 31 мая добилась указа президента Рюти о переподчинении - когда под началом Министерства внутренних дел была создана «Инспекция по делам информации», занимавшаяся вопросами цензуры, он не проявил должной настойчивости.
Как уступку-подачку
