Перстень Мораны - Александра Кармазина
Ощущая, как по спине ползет холодок, Кира повела хрупкими плечами. Сколько же груза лежало на этих плечах! События, что происходили последний месяц с хвостиком, выжали Долинскую, как физически, так и морально. Она устала… смертельно устала. Привыкшая к странностям, Кира оказалась готовой больше всех ко всему, что случилось. Именно поэтому приняла на себя самый мощный удар, чтобы оградить остальных. А что оставалось? Как еще удержать хрупкое сознание на плаву, когда все адекватное и нормальное тонет в пучине безумия?
— И что? — раздался за спиной голос Сергея. — Что теперь будет дальше? Что будем делать?
Долинская обернулась. Хотелось бы ей сказать, что теперь все будет хорошо. Такая банальная и бесящая фраза! А именно такой банальщины и не хватало сейчас.
— Жить, — просто ответила девушка, — будем просто жить дальше…
«…когда ты завтра все забудешь», — добавила мысленно.
Сделав еще несколько шагов к ней, Краснопольский оказался совсем близко. Проведя тыльной стороной ладони по лицу Киры, он тронул ее за подбородок.
— Мы всегда будем знать, что ты сделала для нас, — тихо проговорил Сергей, после чего наклонился и оставил несколько коротких поцелуев на дрогнувших губах Долиснкой. — Я всегда буду осуждать тебя за это, но… спасибо, что выбрала нас, а не себя.
Позволив ему обнять себя, Кира с трудом совладала с собой, чтобы не расплакаться. Конечно, все верно. Она приняла правильное решение. Слова Краснопольского лишний раз убедили ее в этом. Он никогда не примет ее решения, чтобы не говорил, как бы не старался показать, что смирился. Именно поэтому она должна пойти сегодня ночью к Мире — чтобы навсегда стереть из его сознания малейшие сомнения.
— Я никогда тебя не брошу, — прошептал Краснопольский, еще не подозревая, что понадобиться какое-то время, чтобы он мог нарушить свое обещание.
Нет, не потому, что Сергей был плохим, а потому что его нить судьбы будет нарушена.
«Бросишь, — подумала Кира, закрывая наполнившиеся слезами глаза, — просто ты еще не знаешь об этом».
***
…такая непривычно светлая ночь. Звезды в высоком небе мерцали пронзительно-яркими светильниками, что были разбросаны по млечному пути. Неестественно острая луна, что только начала набирать силу, нарождаясь, прошивала холодной желтизной плотную черноту.
Следуя за Иваром, что уверенно вел ее все дальше, в глубину леса, Кира вдруг поняла, что совершенно не боится. Ей не страшно, что ее путь лежит к сказочной реке Смородине, в которой вместо воды бурлит самая настоящая кровь; не страшно, что ее ждет там страж Калинова моста, по которому можно пройти и попасть в мир мертвых; не страшно, что ее жизнь превратилась в какую-то темную сказку, которую написал страдающий шизофренией писатель.
Когда впереди показались первые колючие низкие кусты терновника, Кира увидела, что ягоды на них не белесо-синие, а бордово-черные. Чем дальше они шли, тем непролазнее становились заросли. Ветви цеплялись за одежду, словно живые, царапали кожу. Почти не замечая боли, что причиняли колючки, Долинская упрямо шла за жнецом. Плевать… На все плевать, если это даст шанс исправить случившееся.
— Давай руку, — проговорил Ивар.
Стоило ее пальцам оказаться в прохладном тепле его ладони, как злые колючки отпрянули в стороны. Больше терновник не стремился сделать больно или задержать. На смену зловредным веткам пришел плотный красновато-черный туман, что стелился под ноги жидким полотном. В ноздри заполз едва различимый запах гнили и сырой земли.
Вокруг начали толпиться полупрозрачные человеческие силуэты. Они волновались, местами теряя очертания и шептались, шептались, шептались… или это так звучали воды в реке Смородине?
— Мы перешли грань, — указал жнец на возникшие впереди крутые берега Смородины. — Вон мост.
Кира проследила взглядом в указанном направлении, чтобы увидеть легендарный Калинов мост. Вопреки ее ожиданиям, это не было что-то грандиозное — с массивными перилами или мощными колоннами, что поддерживали бы сооружение. Нет, простой мост из деревянных досок, которые местами рассыпались в труху. Перила были сплетены из каких-то тонких веток, как и опорные части моста. Все какое-то серое, безликое и до зубовного скрежета унылое.
— Надо же, — проворчала Долинская. — А я ждала адское пламя в факелах и человеческие кости повсюду.
Глава 59
Ивар остановился у того края моста, что начинался на берегу реки. Жнец не спешил идти дальше, а рядом с ним замешкалась и Кира. Бессознательно ухватившись за плечо Ивара, она во все глаза смотрела на пустой широкий мост.
За ее спиной шелестели и дрожали в туманном мареве те, кто ждал своей очереди, чтобы идти дальше.
— Смотрите, она… — иногда Кира различала тихие слова, что почти не несли какого-то смысла. — Пойдем, перейдем… будем жить… жестокая, жестокая, жестокая…
Судорожно переведя дыхание, Кира еще сильнее вцепилась в жнеца. Наконец, далеко впереди появились три фигуры. Они медленно приближались, явно не обращая внимания, что их ждут так много… кого? Кира понятия не имела, как назвать всех тех, кто находился тут. Кто они — мертвые уже или еще нет? Кто она сама среди множества всех этих белесых теней?
Когда те, кто шел к ним по мосту, оказались ближе, одна из фигур вышла вперед. Две других остались чуть поодаль, словно выдерживая необходимое расстояние. Темный силуэт приблизился еще и отбросил в стороны полы широкой мантии. Большой капюшон тоже сорвался с головы, открывая белые развивающиеся волосы.
Кира невольно ахнула. Так похожа на Мирославу… и нет. Открытое черное платье на тонких бретелях, длинное и струящееся по точеной фигуре. Вдоль тела шли узоры, что почти в точности повторяли рисунок человеческого скелета. Что-то похожее на корону было надето и на голове — тоже из тонких костей. Худое, вытянутое, красивое лицо с огромными бездонными глазами, что были черны, как сама Тьма… Такая красивая в своем темном великолепии. Такая опасная и неприятная, что где-то в области солнечного сплетения заклубилась тошнота.
— Давайте, живо! — голос старшей из сестер (Кира не знала почему, но была уверена, что именно эта была старшей) оказался похожим на треск ломающегося сухого хвороста. — Чего рты разинули?! — и, вынув из-под мантии корявый посох, ударила им по первой попавшейся
