Хранители Седых Холмов - Леока Хабарова

Стрела пробила упырице глаз навылет. Белоснежная кожа зашипела, покрываясь пузырями, язвами и чёрными трупными пятнами.

Твою же погань!

Яр бросился к ней.

— Не смей умирать!

Упырица приоткрыла уцелевший глаз и скривила обожжённые губы в подобии улыбки.

— Было… весело… — прохрипела она, и зрачок её заплыл белёсой мутью.

Люсинка конвульсивно задёргалась, забулькала, давясь хлынувшей изо рта бледно-красной пеной, выгнулась дугой и… истлела. Остался только желтоватый скелет.

Погань…

— Серебряный наконечник, — Марий кивком указал на дымящийся ещё череп с пробитой глазницей.

— И меткий стрелок… — тихо отозвался Ледорез, поднимаясь с колен.

Он знал, что на мушке, и понимал — жить осталось недолго. Едва слышный скрип тетивы подтвердил скорбную догадку. Яр обернулся на звук.

— Привет, дружище, — сказал, невесело улыбнувшись. — Рад, что ты жив.

Востроглаз сидел на толстой ветке векового дуба, почти полностью скрытый листвой. Лицо лучника было измалёвано чёрно-зелёными полосами. Долгое мгновение Востроглаз смотрел на Яромира. Стрела лежала на оттянутой к уху тетиве.

— Прости, Ледорез, — наконец изрёк Востроглаз. — Так надо.

Один удар сердца растянулся на целую вечность. Востроглаз почти отпустил тетиву. Почти. За миг до выстрела здоровенная мохнатая туша с хищным рычанием прыгнула на него, сбила с ветки, опрокинув наземь, и вгрызлась в плоть. Лучший гильдейский лучник не успел даже вскрикнуть.

— Барсик? — Яромир не поверил глазам.

Скорпикор вскинул обагрённую кровью морду, облизнулся… и взлетел, расправив кожистые нетопыриные крылья.

Вот же…

Яромир скользнул взглядом по изодранному телу и тяжело вздохнул.

— Покойся с миром, — вымолвил и повернулся к горстке пепла, что осталась от раскрасавицы-упырицы. — И ты тоже, Люсинка. Я буду помнить тебя. Всегда.

Понурившись, он побрёл к Лисьему Холму: требовалось убедиться, что план сработал и враг угодил в расставленные сети… а заодно проверить, цела ли Снеженика.

* * *

Овраги, лощины, пологие склоны холмов. Белоснежный северный вереск, что цветёт даже поздней осенью, багряные клёны и златокудрые берёзы, укутанные невесомой дымкой сиреневых сумерек. Прозрачные ручьи, густые заросли яснолиста, мягкий, точно лебяжья перина, мох… огромные мухоморы.

Сказочные места. Где ещё обитать волшебным существам, если не здесь?

Ледорез торопился. На сердце было неспокойно. Снеженика заверила, в обличье дракона она несокрушима, однако если уничтожить её человеческую ипостась, погибнет и Красный змей. Яромир учёл это и приставил к супружнице Когтеслава Долгоусовича. Кот был опытен, мудр и надёжен. За таким котом, как за каменной стеной, но… наймиты подобрались чересчур уж близко, а Ловкач знал слишком много. Опасно много. Кто поведал коварному лазутчику все тайны? Кто направил искать Снеженику? Яр догадывался. И весьма уповал на догадку: слишком уж многое зависело от этого предположения.

К счастью, Яромир не ошибся…

Пещера заледенела. Затянутые инеем своды источали призрачный розоватый свет. Грозди сосулек блестели, мерцали и переливались всеми цветами радуги. Каменные ступени скользили под ногами. Замысловатые морозные узоры покрыли стены, точно диковинная роспись.

При любых других обстоятельствах Яромир сумел бы оценить красоту, но… точно не сейчас. Он опустил пятерню на рукоять меча. И не зря.

— Я знал, что ты придёшь. — Горыня восседал на ледяном троне и поигрывал клубком снежно-белых искр.

Яр не ответил. Всё, о чём думалось — куда подевались Когтеслав со Снеженикой. Неужели мертвы?

— Нет, они живы, — возразил Горыня его мыслями и с нажимом добавил: — Пока живы.

Яромир набычился и вперился в чародея тяжёлым взглядом.

— Они где-то здесь, в пещере, — небрежно сообщил Горыня. — Кот оказался сильней, чем я думал. Вырвался из чар, утащил тело холмовой твари и спрятался.

Яр мысленно возблагодарил Небеса. Молодец, Когтеслав Долгоусович!

Горыня смерил его странным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты его позвал, — обыденным тоном потребовал он. — Ты ведь Хозяин Седых Холмов, верно? Повелитель нечисти. Господарь нелюди. Кощей Бессмертный. Кот откликнется на твой зов.

— И что будет дальше?

— Ух, ты! — вскинулся Горыня. — А я-то думал, ты сразу скажешь: «Нет». Умеешь ты удивлять, смертный червь.

— В прошлую встречу ты нарёк меня тараканом, — напомнил Яр.

— Пусть так, — пожал плечами чародей. — Тебе интересно, что будешь дальше? Тогда слушай. — Горыня принялся подбрасывать и ловить искрящийся шар, будто мячик для детских забав. — Ты призовёшь бахаря, он отдаст тело, я получу дракона и верну к жизни Последних. Мы восстановим утраченную власть, а людей лишим разума и превратим в двуногий скот. Ну? Как тебе мой план? Нравится?

— А что получу я?

Горыня перестал подкидывать шар и уставился удивлённо.

— Не понял.

— Зачем мне отдавать тебе Хозяйку, если я ничего не получу взамен?

— Ах, это, — отмахнулся Горыня. — Человеки такие алчные! Ничего не хотят делать за просто так.

Яромир оставил упрёк без комментариев.

— Я, конечно, мог бы пообещать тебе золото, — заявил Горыня. — Много-много золота. Целые горы. Горы золота и вечную власть над людьми. Красиво звучит! Но, ты же понимаешь, что на самом деле я тебя просто убью. И кота твоего этого…

— Ценю твою честность.

— Но убить тоже можно по-разному, — продолжил Горыня. — Сделай, что велю, и твоя смерть будет быстрой и относительно безболезненной. А коли заупрямишься, сдохнешь в страшных мучениях. Уж я в этом дока, поверь.

— Верю.

— Вот и славно. Зови кота.

— Нет.

— «Нет»? — Горыня вскинул брови.

— Нет, — повторил Яромир и запустил в чародея метательный нож.

Он метил в глотку, но промазал: Горыня выбросил вперёд руку и закрылся прозрачным магическим щитом. Сталь с лязгом отлетела в сторону.

— Ты что себе позволяешь, ничтожество? — Горыня ответил атакой ледяных шипов. Они выпростались из каменного пола и едва не прошили Яромира насквозь. — Чуть не поранил меня, своего господина!

Ледяная спица длиной с доброе копьё устремилась Яру в грудь, но он рассёк её на подлёте. И следующую тоже. В кавернах пещеры загудела пурга. Снежинки с краями острыми, как бритвы, закружились в воздухе. Здоровенные сосульки сыпанули откуда-то сверху — зазеваешься, проломят башку. Мороз крепчал, кусал, щипал, сковывал, но Яромир стойко держался, уворачиваясь от новых и новых атак.

— Ах ты сучёныш! — прошипел Горыня чужим голосом, и глаза его полыхнули синим пламенем. — Экса!

Ледорез не слишком разбирался в чародействе и волшбе, но, когда