Современный зарубежный детектив-7 - Ребекка Занетти

– А т-т-теперь священник снова исчез, – произнесла я. – Мне полицейский Сим сказал.

– Значит, служанка Урим ему еще пригодится. Может, она пока жива.

Тепло надежды разлилось в груди.

– Н-надеюсь, господин.

Между нами повисла тишина, которую нарушали только звуки леса – хрустящий наст под ногами полицейских, скрип деревьев, похожий на скрежет старых костей.

– Знаешь, – тихо проговорил инспектор Хан, глядя на меня через плечо, – я впечатлен, как много ты сделала для этого расследования. С такой целеустремленностью ты можешь стать кем угодно.

Я шепотом его поблагодарила, но моя радость испарилась при виде его бледного лица. Это было лицо человека, угодившего в ловушку нескончаемого кошмара. Орабони. Мне хотелось нежно протянуть к нему руку… И что? Что я могла сделать или сказать, чтобы отогнать кошмар от человека, когда-то бывшего моим братом?

«Я здесь. Ты больше не один, орабони».

Но я смогла выдавить только:

– Сложное было расследование, господин.

– А ведь все начиналось как просто убийство из ревности, – пробормотал он, – а обратилось в дело, к которому я едва ли оказался готов.

Куда проще было говорить о расследовании. Помимо него у нас не было ничего общего. Меня кольнуло тоской: мы столько лет были незнакомцами… Дольше, чем братом и сестрой.

– Как вы догадались, что это старший полицейский Сим, господин?

– Когда Рюн рассказал мне о твоих открытиях, от настоящего сына советника Чхои до подвески в виде лошади-дракона, я доложил об этом командору Ли. Тот отправил полицейских обыскать дом Сима. Они нашли окровавленный дневник, который подтверждал его вину, так что меня отпустили из-под домашнего ареста. Впрочем, у меня была еще одна улика против Сима.

– Ул-улика?

– Почерк отражает характер человека, а частые ошибки служат ему подписью.

Подняв палец, словно небо было его листком бумаги, мужчина прочертил черту, затем еще одну под углом и закрыл квадрат последним штрихом.

– Мне бросилось в глаза, как необычно преступник писал слог «мым». Причем он несколько раз встречается в письме именно в таком виде.

– А в чем необычность, г-г-господин?

– Он был написан одним мазком кисти, хотя должно быть два, а то и три, если человек неграмотный. Но одним? Очень редко такое увидишь. В письмах Ана подобной ошибки не было. Зато, как ни странно, она встречалась у Сима.

Его слова вскрыли мою старую рану. На меня вновь нашла обида, пусть на сей раз и менее жгучая. Почему он так долго не замечал самой очевидной ошибки в почерке Сима? Тот ведь не раз приносил ему письменные отчеты.

– П-почему же вы тогда сразу не вывели Сима на чистую воду, господин?

Я едва удержалась, чтобы не добавить: «Мы бы тогда давным-давно закрыли дело».

– В прошлом мне не приходилось подозревать в убийствах кого-то из своих. Преступником всегда оказывался кто-нибудь извне.

Кого-то из своих… Я, видимо, никогда этого не пойму. Для инспектора Хана ведомство было домом. Вместе с другими полицейскими он сражался с безумными убийцами с ножами, ночами выслеживал преступников, делился историями из жизни за чашей вина. Вместе они шли по одному и тому же пути через ничейные земли и, скорее всего, вместе же и умрут. Всегда вместе.

– Я не мог спать, не мог есть, так меня поглотило дело госпожи О и священника, – добавил инспектор Хан. – Сим помогал мне не сойти с ума.

Я хмуро кивнула и решила больше не спрашивать.

Тишину пронзил далекий звенящий свист.

Сначала мне показалось, что это кто-то из наших, однако судя по тому, как замер инспектор Хан и полицейские, звук шел откуда-то извне. В воздухе нарастало напряжение. Полицейские полезли за стрелами.

– Всем разойтись! – эхом разнесся скрежещущий шепот командора Ли. – Не дайте полицейскому Симу сбежать.

Полицейские быстро кинулись в разные стороны. Нас с инспектором Ханом поглотило одиночество. Страх впился мне в грудную клетку. Я боялась, что в любой момент кто-нибудь может выскочить и сбить меня с коня, так что попыталась покрепче схватиться за седло, но пальцы, дрожавшие от усталости, меня не слушались. Покрасневшая кожа вся покрылась трещинками. Силы волнами покидали меня.

В ушах прозвучало предупреждение инспектора Хана: «Замерзнешь насмерть».

Тыльной стороной ладони я протерла глаза. Мое зрение застилала призрачная пелена, которая окутала инспектора Хана густым туманом, превратила его в тень, хотя он шел совсем рядом. Я огляделась. Резкие контуры древних деревьев тоже подернулись дымкой, как если бы в чернила добавили слишком много воды.

А потом я услышала звук.

Утробное рычание гигантского зверя. Рокочущий звук сотряс ветки, заставил меня содрогнуться. В какую бы сторону я ни повернулась, я везде слышала его отголоски – из тумана спереди, из-за камней, с неба. Меня охватила паника.

– В-вы слышали, господин?

– Что слышал?

– Тигра.

– Соль-а… – я заслышала в голосе инспектора беспокойство и поняла, что начала бредить. – Здесь нет тигро…

Он умолк на полуслове и вытянул руку, приказывая мне не двигаться.

Только прищурившись и протерев глаза, я увидела, как из-за деревьев выходит человек. Сквозь корявые ветки лился слабый лунный свет, в котором высветился полумесяц лица полицейского Сима и бело-голубой блеск клинка, вынутого из ножен.

– Ну почему ты? – глухо спросил полицейский Сим. – Почему ты здесь, инспектор?

– Я приехал арестовать тебя.

– Не знаю, что там тебе тамо Соль наговорила, но она врет. Она тебя предала, если ты не забыл.

– Нет. Она делала то, что должно, единственная из всех. А теперь опусти оружие, Сим. Ты можешь сразиться со мной, но сбежать тебе не удастся.

Звякнуло лезвие – Сим достал меч из ножен. И все же в изгибе его бровей, в притупленном взгляде читалась неуверенность.

– Что ж… Да будет так… – он словно убеждал самого себя.

Инспектор Хан отступил на шаг назад и потянулся за мечом. Мне подумалось, он сейчас метнется в чащу, но вместо этого он мягко, как никогда раньше, повернул ко мне голову и шепнул коню:

– Увези ее отсюда.

И ударил по крупу.

Все произошло так быстро, что я даже не сообразила, что случилось. Сверкнул клинок инспектора. Конь заржал и вылупил глаза. Мимо пронесся шелест листьев.

От изнеможения я едва могла думать, но последними крупицами рассудка я цеплялась за мысль: это не инспектор остался в лесу один, а мой брат. Мальчик, который на закорках нес меня через восточный ливень, мальчик, который почти все время проводил над изучением конфуцианских текстов и написанием стихов. И он собирался сражаться с полицейским Симом, опытным мечником.

Я дала себе пощечину.

– Проснись, Соль! Проснись!

Еще одна пощечина, на этот раз сильнее.