У фортуны женское лицо - Валентина Демьянова

на его красную физиономию, в голову не приходило, что он может обладать какими-либо талантами. А между тем Антон – успешный художник и зарабатывал немалые деньги, большую часть из которых тратил на старинные монеты. Он был коллекционером. Я относилась к нему тепло, но в больших количествах терпела с трудом. К счастью, Антон много работал и ко мне заглядывал не часто, поэтому, когда он все же являлся, я с этим мирилась. Однако в этот раз Антон выбрал неудачное время, и я намеревалась ему это сказать. Пока я придумывала причину для отказа, он небрежно махнул букетом в сторону верзилы:

– Это Димка.

Незнакомец коротко кивнул, мазнув меня по лицу взглядом. Он тут же отвел глаза, но было в его взгляде нечто такое, от чего мне стало неуютно.

– А это Анка.

Женщина сдержанно улыбнулась, но попытки двинуться с места не сделала. Мне стало неловко, и я обреченно пробормотала:

– Проходите в комнату. Будем пить чай.

– Водку и на кухне! – с вызовом отчеканил молчавший до того верзила. – Мы принесли с собой водку, значит, и пить будем ее, родимую. А делать это лучше на кухне. Привычнее!

Я и так была не в лучшем состоянии, а наглость амбала окончательно вывела меня из равновесия.

– Можете пить что угодно и где угодно, но без меня!

Антон почувствовал, что запахло грозой, и кинулся спасать положение.

– Натаха, успокойся, – суетливо запричитал он, прижимая к груди поникший букет. – Ну что ты такая вредная сегодня? Никто ж никого не неволит! Каждый будет пить то, к чему душа лежит. А на Димку не обижайся. Он парень золотой, просто одичал малек в глуши.

А «золотой», высказавшись, начал действовать. Забрал из рук Антона букет, молча, как пустое место, обошел меня и исчез на кухне. Остальные как зачарованные потянулись за ним. Наглец небрежно сунул букет в стоящую на столе вазу, в которой, к слову сказать, не было ни капли воды, задумчиво огляделся и, ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался:

– Чистая посуда в этом доме имеется?

Усмотрев в его словах намек на грязную чашку, что лежала в раковине со дня моего отъезда в командировку, я потеряла дар речи. Прошло не меньше минуты, прежде чем я пришла в себя, и все это время он глядел на меня с нескрываемой насмешкой.

– Имеется, в шкафу хранится, – с достоинством произнесла я, но жалкая потуга сохранить лицо, судя по ехидной ухмылке, успехом не увенчалась.

Странный гость открыл одну дверцу, другую, нашел тарелки и принялся расставлять их на столе. От вида незнакомого мужика, хозяйничающего на моей кухне, на меня накатила новая волна раздражения, и я, забыв о привычке сдерживаться, накинулась на Антона.

– Ты где его откопал? – прошипела я. – Он что, только из тюрьмы?

– Че городишь, мать? – оскорбился Антон. – Это мой друг! На Кубани живет, а сюда приехал в отпуск!

– Что ты к нему пристала? Меня спроси! – не поворачивая головы, прогудел амбал.

– Очень надо! – вспыхнула я, расстроившись до слез.

Антон понял, что надо в очередной раз спасать положение, и голосом профессионального тамады объявил:

– Все! Проходим, садимся и начинаем гулять!

Стараясь скрыть набухшие на глазах слезы, я метнулась к холодильнику.

– А закусывать чем? Тортом?

Распахнула дверцу и чуть сквозь пол от стыда не провалилась! Мало того что он был абсолютно пуст, так в нем даже свет не горел! За всей этой суетой я совсем забыла, что холодильник выключила. Денег оставалось только на продукты деду, вот я и решила: нечего механизму вхолостую работать. Заливаясь пунцовой краской стыда, я с ужасом думала, что вот еще секунда – и нужно будет повернуться лицом к гостям. И тут, как спасение, зазвонил дверной звонок. Счастливая, что появился повод исчезнуть, я вылетела в прихожую. Открыла настежь дверь и тут же отлетела в сторону. Уже понимая, кто ко мне явился, я срывающимся голосом пролепетала:

– Что вам нужно?

Тот, что пониже, протянул руку с растопыренной пятерней к моему лицу и прохрипел:

– Дневник.

Понимая, что оправдываться бесполезно, они не поверят ни единому слову, я уже прикрыла глаза в ожидании удара, как со стороны кухни раздалось суровое:

– В чем дело, мужики? Дверью ошиблись?

Мужики дернулись и разом повернули головы на голос. Присутствие в квартире человека столь внушительных габаритов им не понравилось.

– Не слышу ответа, мужики!

Парни переглянулись и один за другим кинулись к выходу, а Дима посмотрел на меня и, не скрывая усмешки, спросил:

– Друзья?

Я отрицательно мотнула головой и, обойдя его, прошла на кухню. Стопку водки я махнула не присаживаясь и целиком. С непривычки она обожгла глотку, а из глаз брызнули слезы. Я судорожно ловила ртом воздух, когда огромная ладонь деликатно похлопала меня между лопатками, а Димкин голос ехидно заметил:

– Не умеешь – не пей!

Одной рюмки мне хватило «за глаза», и, если бы не Димка, на этом бы я и остановилась. Однако тут во мне взыграл дух противоречия, и я, не медля, опрокинула в рот следующую. Эта порция прошла благополучно, но я моментально так захмелела, что даже Димкин насмешливый взгляд не мог вывести меня из себя.

После такого резвого начала с первой бутылкой было покончено быстро, только веселья это не принесло. Антон, правда, болтал без умолку, но мне было не до разговоров. Анна вообще рта не открывала, отстраненно наблюдая за происходящим. Я еще мимоходом подивилась, зачем она вообще пришла. Димка тоже молчал, хотя пил охотно. Я уже начала опасаться неприятностей, как Димка неожиданно трезвым голосом спросил:

– И все же! Что ж это за ребятки?

Любопытство, похоже, мучило не только его. Антон моментально умолк, а Анна отвлеклась от созерцания узора на обоях. Все трое смотрели на меня и ждали, а я не знала, как поступить. Рассказывать посторонним о семейных неурядицах я не привыкла, но и молчать не было сил. Я так устала тянуть этот воз в одиночку! В конце концов, может, и лучше, что чужие? Послушают и забудут, а я выговорюсь. Устоять перед соблазном оказалось трудно, и я выложила все. Выходки Олега, неудачное занятие коммерцией, долг, глупая выдумка с кладом.

– Теперь они этот клад хотят найти, – с улыбкой закончила я. Улыбка вышла жалкой, но все равно лучше, чем если б я разревелась.

–