Человек, который не спал по ночам - Дэвид Хэндлер

пышные густые волосы, пленительные васильковые глаза и пухлые чувственные губы; длинные руки и ноги, а размер ладоней и ступней не уступал мужским. На ней были шерстяная рубашка, черные рейтузы и розовые балетки. Мужчина, которого привлекают высокие мрачные девушки явно моложе двадцати лет, назвал бы ее очень сексуальной.

— Совершенно верно, — ответил я, возвращаясь к бильярдному столу. Сегодня я был в ударе. — Меня зовут Хоги.

— А меня Вайолет. Пэмми сказала, что вы здесь. Она такая милая, правда?

Когда она говорила, то казалась особенно юной. Или это я уже постарел.

— Не могу с вами не согласиться. Вы подруга Ти-Эс?

— Типа того.

— Давно работаете моделью?

— Пару месяцев. Только что вернулась из Парижа. — Она нахмурилась. — Откуда вы знаете, что я модель?

— Я ясновидящий.

— Это типа гей? — хихикнула она.

— Гораздо лучше. Ясновидящим не приходится подставлять свою… Извините, пожалуйста. Я самым искренним образом прошу у вас прощения. Видимо, это влияние Ти-Эс.

— Не переживайте, вы меня совершенно не смутили. Чего я только сама не творила. — Она наклонилась к барной стойке и с ленцой прикурила сигарету. — Поверьте, это за гранью вашего воображения.

— Видали, значит, виды, да?

— Типа того.

Само собой, чего тут еще ожидать. Девушки, тусующиеся с рок-звездами, должны быть готовыми ко всему: и к сексу с четырьмя мужчинами одновременно, и к засовыванию различных предметов в отверстия на теле, совершенно для этого не предназначенные, и к сидению в ванне с горячим шоколадом… У нас, писателей, таких поклонниц нет. Нам почему-то всегда достаются низенькие нервные редакторши, которых, как правило, зовут либо Шарлотта, либо Ронда, жаждущие обсудить творчество Пинчона[49] или Кувера[50].

— Ой, какая классная у вас собачка!

Лулу крайне неодобрительно посмотрела на нее с пола.

— Ей нравится быть в центре внимания.

Вайолет одарила меня улыбкой. Похоже, она обожала, когда на нее смотрят, а я сейчас глядел именно на нее.

— Честно говоря, я ожидала, что приедет какой-нибудь угрюмый старикашка с бородой, — сообщила мне девушка. — А вы вполне себе ничего — для писателя.

— Все так и есть. В восемьдесят третьем я был признан самым привлекательным американским писателем. Второе место заняла Джойс Кэрол Оутс[51].

Она нахмурилась. Современная американская литература явно не была ее коньком, за что я поставил девушке плюсик.

— Собрались в Лондон?

— Нет, ну что вы, я всегда так дома вечером одеваюсь.

— Можно с вами? Умираю от скуки.

— С удовольствием вас подброшу, но у меня уже есть планы на вечер.

— А-а-а… ну тогда не надо. А так мы могли пойти куда-нибудь потанцевать…

Я кинул взгляд на дедовский «ролекс».

— Мне пора, — с этими словами я поставил кий в стойку.

— А вы вообще где тут живете?

— Второй этаж, западное крыло, гостевые покои. В конце…

— А-а-а… вас поселили в кожаную комнату?

— В нее.

— А я дальше по коридору, в синей, — поведала мне девушка. — Мне нравится кожа. Особенно черная.

— В таком случае у вас с Ти-Эс много общего.

— Это точно.

* * *

Джек предложил мне две машины на выбор. Их держали отдельно от коллекционных автомобилей Тристама — в маленьком гараже, примыкавшем к конторе Джека и домику, в котором он жил.

Одна — помятый дизельный универсал «Пежо-504» модели семьдесят девятого года. Вторая — сверкающий «Остин мини-купер» двадцати лет от роду. Я остановил свой выбор на «мини».

— Кстати, у меня на вас большой зуб, — сказал я, забирая у Джека ключи от машины.

— На меня, сэр?

— Когда мы с вами общались, вы ни словом не обмолвились о том, что вы и есть тот самый Джеки Хорнер, первый ударник «Грубиянов».

Красное лицо шофера сделалось еще краснее.

— Дело давнее, сэр. — Он ковырнул землю носком ботинка. — Ребячество.

— И все же теперь я непременно с вами побеседую.

— О чем?

— О том, что вы помните. О ваших мыслях, чувствах. Каково это — осознавать, что был так близок и…

— Упустил свой шанс? — с вызовом спросил он, выпятив грудь колесом. — Ничего я не упустил. Вообще. Вот он я, перед вами. На здоровье не жалуюсь, да и деньжата на счете в банке есть. Вы уж поверьте — немногие из тех, что начинали тогда, могут этим похвастаться.

— И вы не озлобились? Не держите обиды?

Шофер хохотнул — коротко и невесело.

— Этим деньги не заработаешь.

— Тогда зачем вам понадобилось мне угрожать?

— На то есть причины.

— И какие же?

— С праворульными машинами дело иметь доводилось? — спросил он, решив сменить тему разговора.

— Доводилось.

Мы с Лулу залезли в «мини». Внутри оказалась отделанная ореховым деревом приборная панель, маленький холодильник, навороченная аудиосистема и обитые норкой сиденья. Лулу с огромным удовольствием устроилась на пассажирском кресле.

Я опустил окошко:

— Я бы не назвал это базовой комплектацией.

— С ней поработал один спец в Лондоне, который обычно доводит «роллс-ройсы» для арабских шейхов. Под капотом тоже кое-что доработано. На главной дороге поворачивайте налево. Километров через семь доберетесь до трассы № 23, по ней доедете до города.

— Спасибо, Джеки.

— Прошу вас, сэр, зовите меня Джек.

— Виноват. Так как насчет того, чтобы побеседовать со мной? Я понимаю, вы занятой человек, но я найду удобное время.

Он улыбнулся, наклонился ко мне и поправил мой галстук-бабочку, в чем не было никакой необходимости.

— Приятной поездки, сэр.

«Мини» резко сорвалась с места. Я сбавил скорость и свернул на усыпанную гравием дорожку к воротам. В зеркале заднего вида маячил Джек. Он провожал меня взглядом, уперев руки в бока. Что же он скрывает? В крошечном холодильнике обнаружились бутылочка ледяной «Дом Периньон» и охлажденная оловянная кружка. Я себе налил. Среди кассет ничего современного не нашлось — только «соул» шестидесятых. Прекрасно. Я поставил Арету Франклин[52] и сделал погромче. Охранники открыли ворота, и мы понеслись дальше.

Королева соула заслуживала высших похвал. «Мини» — наивысших. Я добрался до шоссе и в приподнятом настроении помчался в потоке машин, смакуя шампанское. Лулу, лежавшая на сиденье, приняла сидячее положение, чтобы смотреть в окошко на мелькающие за окном пейзажи и время от времени сопеть, когда они особенно приходились ей по сердцу.

Когда мы добрались до Лондона, у нас еще осталось немного времени, чтобы провести кое-какие разведывательные мероприятия — это представлялось крайне важным, принимая во внимание тот факт, с кем я собирался провести сегодняшний вечер. Затем мы отправились в Вест-Энд, где я и оставил машину недалеко от театра. Театр Ее Величества мне был по душе. Во-первых, он был старинным, во-вторых, поддерживался в прекрасном состоянии, в-третьих, в нем присутствовала