Искатель, 1998 №2 - Игорь Христофоров
— Здесь уже хорошо видно! Куда вы?!
Куртка исчезла за поворотом, и Кравцова ощутила в душе смесь тревоги и ярости. Она побежала, скользя подошвами по сочной весенней грязи, завернула за угол, и тут же что-то большое и сильное швырнуло ее на стену эллинга. От гула стало больно в ушах. Кравцова оттолкнулась спиной от холодной рифленой стены, но все то же большое и сильное вновь припечатало ее к металлу.
— У нас к тебе, сучка, один вопрос, — совсем не голосом здоровяка спросила вдавливающая ее в эллинг сила, и Кравцова скорее удивленно, чем испуганно, вскинула голову.
Только теперь по свежему запаху кожаной куртки она поняла, что на нее давит своей тушей все-таки здоровяк-покупатель, а говорит невысокий, видимый из-под мышки амбала парень.
— Что ты насексотила ментам? А? — спросил он красивым, чуть вибрирующим голосом.
— Я не… не могу ды… дышать… От…пусти…
— Отлипни, Лось, — скомандовал парень.
Черное, пахнущее кожей, плитой отъехало в сторону. Рот Кравцовой стал жадно хватать воздух, а голова сразу начала думать, думать, думать. Голова искала спасения и пока что его не находила. С этой стороны павильона не было торговых рядов, а единственные видимые отсюда продавцы-вьетнамцы вряд ли могли помочь. Они бы сами со страху разбежались. Нужно было склеить в одно целое не меньше семи вьетнамцев, чтобы получить одного… как его?.. Быка?., нет, Лося…
— Так что ты рассказала ментам? — покручивая на пальце ключи от машины, мягко спросил маленький.
В его голосе совсем не было злобной жилки. Но это страшило сильнее всего.
— Я ничего… Я только видела, как кто-то шел… Ну, шел к тому певцу… Но это я так, ребята… Ничего толком… Я же ничего не видела…
— А чего ж тогда ты к ним еще раз ходила?
— Я не сама. Они приказали… Он ко мне один приходил, а потом вызвал на допрос…
— Как его фамилия?
— Я не запомнила… Имя только… Павел имя его…
Здоровяк и малыш переглянулись. И оттого, что ничего после этого не произошло, Кравцовой стало страшно до боли в коленках. Если бы не гигант, стоящий слева и мощно, по-пылесосному дышащий ей в щеку, она бы одним ударом сшибла коротышку и била бы по затылку, пока он не потерял бы сознание. С мужем у нее так уже получалось. И не раз.
— Короче, слушай, — после паузы продолжил маленький. — Позвонишь своему Павлу…
— Он не мой…
— Позвонишь своему Павлу и скажешь, что ты отказываешься от предыдущих показаний. Врубилась? Въехала?
— Он… он не поверит.
— Почему?
— Они уже ищут людей в тех куртках… Они…
Кравцова онемела. Полумрак смурного апрельского дня, еще сильнее сгущенный тенью с этой стороны эллинга, дрогнул, точно грязная вода в бутылке, и стал светлеть. Солнце, пробившись из-за облаков, разбавило его, и Кравцова наконец-то разглядела покрой куртки у маленького. Он был точно таким, как на левом мужичке из той пары, что поднималась по лестнице к Волобуеву. Кравцова чуть не вскрикнула: «А-ну повернись-ка спиной!»
— Дай нам телефон Павла, — потребовал маленький.
Она торопливо продиктовала его, но никто не стал записывать.
— А теперь вали к своей «коже» и не высовывайся. Въехала? — уже злее произнес малыш и, резко развернувшись, ходко пошел вдоль стены эллинга.
На его рукаве-реглане со стороны спины расплылось грязное пятно. Только сейчас Кравцова вспомнила его. В описании, которое она дала милиционерам, пятно отсутствовало. Но сейчас оно появилось и остро напомнило о том, что она все-таки видела его в день гибели Волобуева.
За малышом двинулся и здоровяк. Правда, Кравцова его самого уже как бы и не видела. Перед глазами раскачивалась ее куртка из кожи сорта криспи. Куртка удалялась, и убыток от ее пропажи оказывался столь огромен, что ее не могла покрыть никакая субботняя прибыль.
— Стой…те! А куртка?! — бросилась она вдогонку, но куртка понеслась еще быстрее. — Сто-о-ой! — взвизгнула Кравцова и с ужасом увидела, как здоровяк прошел через турникет мимо охранника, а тот лишь почтительно отступил в сторону.
— Он… куртка… он… куртка…
Беспрестанно повторяя эти два слова, она добежала до турникета. Горло отказывалось издавать крик. Горло было заодно с ворами.
— Там… он… куртка… — еле прохрипела она охраннику.
Тот безразлично посмотрел на нее. Специальной формы у торговцев не существовало, и охранник не мог понять, как воспринимать эту толстую тетку с малиновым лицом: как своего или как чужого?
— Чего у тебя? — недовольно спросил он.
А с той стороны Волоколамского шоссе, из подземного перехода выплыла наверх, в людской поток, ее куртка. Она совершенно не затерялась в толпе. Она была вся на виду. Она будто звала к себе хозяйку.
И Кравцова бросилась за ней прямо через шоссе. Она не видела ничего, кроме куртки. И когда справа ударило что-то твердое и жесткое, она еще успела подумать, что сдуру засунула в карман именно этой куртки пояс от другой…
Через минуту на шоссе уже стояла пробка, а прибежавший от станции метро милиционер пытался разыскать свидетелей. Одни говорили, что сбил ее «Москвич», другие — что «Жигули». Так всегда бывает, когда ни один свидетель-пешеход не разбирается в марках.
А в это же самое время в одном из соседних дворов остановилась среди скопища других машин, плотно забивших землю, подержанная «Тойота». С водительского места выбрался красивый парень в коричневой куртке из крэка, дрожащей рукой захлопнул дверцу и хрипло посоветовал еле выползшему с места пассажира маленькому человечку в черной куртке из вареной кожи:
— Сгоняй за пальтишком Лося.
— А если…
— Да не менжуйся ты! Пока в павильоне про эту тетку узнают…
Они завернули за угол дома, и красавчик прощально посмотрел на иномарку с помятым бампером.
— Чо вас так долго не было? — спросил он.
— Я это… телефон следователя узнавал…
— Сдался он тебе! Решили же: Лось уводит куртку, она шурует за ней через шоссе, а я…
— Думаешь, в павильоне еще тишина?
— У нее на лбу не написано, что она — торговка. Взял — и свалил…
НЕ ВСЕМ НРАВЯТСЯ ВОРОБЫШКИ
Ночные клубы бывают разные. Одни больше похожи на рестораны, другие — на дискотеки. Третьи вообще ни на что не похожи.
Санька попал в ночной клуб впервые в жизни, и ему не с чем было его сравнивать. Он сидел за столиком в самом дальнем углу зала и экзаменовал Роберта:
— А
