Дублер - Анна Кейв
Единственное, что срабатывало, так это включение режима полёта. В таком случае смартфон пропадал с радаров, но толку от этого не было – Рената не могла воспользоваться интернетом, лишь только ограждала себя от прослушки. После таких шалостей мама всякий раз грозила переводом на домашнее обучение, и Ренате ничего не оставалось, как смириться с новыми реалиями своей жизни.
– Рената? – вкрадчивый доброжелательный голос отвлёк девушку от учебника.
Подняв голову, она встретилась взглядом с молоденькой Алиной Рустамовной – школьным психологом. Та несколько раз подменяла учителей истории, обществознания, ОБЖ и технологии, ушедших на больничный в разгар эпидемии гриппа. Алина Рустамовна щедро раздавала хорошие оценки за любой внятный ответ по домашнему заданию и выполнение тестов по психологии.
– Здравствуйте, – оторопев, промямлила Рената.
Алина Рустамовна, которая выглядела едва ли старше одиннадцатиклассников, мягко улыбнулась и поманила девушку за собой:
– Мне нужно с тобой побеседовать.
Рената боязливо бросила взгляд на смартфон, лежавший рядом с пеналом, и запястье, скрытое свитером, которое как наручники окольцовывали смарт-часы.
– Извините, но скоро звонок, я не могу, – покачала головой она, демонстративно уткнувшись обратно в учебник. Девушка даже не знала, какой была тема параграфа, который она так усердно «читала».
– Я отпросила тебя с урока, всё нормально, – заверила Алина Рустамовна.
Рената настороженно покосилась на руки психолога, которыми она опёрлась на парту. На её ногтях был аккуратный маникюр в зимнем стиле. Девушка могла лишь догадываться о предстоящей теме разговора, но что она знала наверняка, так это одно: мама не должна была это слышать.
Вскинув на Алину Рустамовну взгляд, полный тихой мольбы, Рената жестом показала, чтобы та помолчала. Подтянув к себе блокнот, девушка поторопилась написать: «У меня установлен род. контр. с прослушкой. Не могу говорить». Психолог, прочитав, нахмурилась и подала Ренате такой же знак, что ранее показала ей девушка. Жестом попросив ручку и склонившись над блокнотом, Алина Рустамовна нарочито громко и беспечно произнесла:
– Наша школа участвует в национальном проекте, нужно выполнить несколько заданий по гуманитарным учебным направлениям. Вопросы связаны с русским и родным языком, литературой, историей, обществознанием и основами духовно-нравственной культуры народов.
Психолог развернула блокнот, и Рената прочитала: «Ты можешь оставить смартфон в кабинете и выйти со мной?» Молча подняв взгляд на Алину Рустамовну, девушка напряжённо поджала губы и отрицательно покачала головой. Подняв руку и приспустив рукав свитера, она постучала пальцем по ремешку смарт-часов. Психолог поняла её без слов и снова подтянула к себе блокнот, продолжив:
– От каждого класса требуется один ученик. Директор посоветовал тебя.
Рената прочла новую запись: «Можешь снять часы?» Покачав головой, девушка размашистым почерком объяснила: «Считывает пульс. Не могу снять или надеть на другого». Опомнившись, что она оставляла фразы психолога без ответа, девушка произнесла, подыгрывая:
– Ого, это… большая честь и ответственность. А можете рассказать поподробнее?
Алина Рустамовна задумчиво закусила губу. Кивнув самой себе, словно она смогла догадаться, как решить проблему, психолог начала писать и одновременно с этим продолжать врать о проекте:
– За один урок не получится успеть ответить на все вопросы, потому что ответы должны быть развёрнутыми. Директор разрешил забирать участников проекта с менее значимых предметов. Результаты этого проекта будут учитываться при поступлении и облагаться дополнительными баллами. Забирать задания на дом нельзя, потому что при заполнении запрещено пользоваться интернетом или другими источниками информации – учебниками, пособиями, справочниками. Поэтому выполнение возможно только в школе под наблюдением. Ну как, Рената, я смогла тебя заинтересовать?
Девушка нетерпеливо прильнула к записи: «Мы можем общаться через мой ноутбук. Без слов». Она невольно улыбнулась, завидев луч надежды. Решительно поднявшись из-за парты, Рената произнесла послание для мамы:
– Звучит здорово и многообещающе. Дополнительные баллы не будут лишними при поступлении. Для меня это хорошая возможность – из-за постоянных переездов я редко участвовала в конкурсах или олимпиадах. Уверена, мои родители поддержат моё участие в таком проекте. Тем более меня порекомендовал сам директор! Пойдёмте, я хочу скорее увидеть задания.
Август 2027 года
Четвёртый день после исчезновения
Промокнув покрасневшие опухшие глаза, Эльвира Кизнер всхлипнула, отводя взгляд от следователя Киреева. Мужчина, видевший за свою карьеру немало слёз, в том числе и фальшивых, дежурно спросил:
– Налить вам воды?
– Мне нужно, чтобы вы нашли мою дочь, – выплюнула женщина, а её подбородок задрожал ещё сильнее.
Киреев сухо произнёс:
– А мне нужно, чтобы вы не препятствовали этому. Скажите, почему вы самовольно уехали после опроса ваших сыновей? Я просил вас задержаться.
– Опроса? – хмыкнула она. – Вы хотели сказать, допроса? Я уехала, чтобы скорее увезти из этого места своих детей. Я бы не оставила их одних в коридоре ради разговора с вами.
– Во-первых, они бы остались в кабинете вместе с психологом. Во-вторых, мы с вами ведём не светские беседы, а…
Эльвира закончила за следователя, пренебрежительно махнув рукой:
– …помогаете найти мою дочь. Да-да, я слышала это уже много раз. Вместо того чтобы в который раз изводить меня и вызывать к себе, занялись бы поиском. Одну девочку уже нашли мёртвой, я не хочу, чтобы это случилось с моим ребёнком.
Мужчина цинично ответил:
– Если это уже случилось, то как бы сотрудники ни торопились, они всё равно найдут только лишь тело.
Заметив, как женщина изменилась в лице и резко побледнела до такого состояния, что стала казаться восковой фигурой, следователь опомнился и поспешил извиниться:
– Простите, мы отвлеклись. Мы надеемся на положительный исход.
Он умолчал о факте, который, пожалуй, и без того был известен каждому человеку в подобной ситуации: с каждым днём шансы найти пропавшего живым сокращались. Уже на третьи сутки они составляли всего пятьдесят процентов.
– Как же! – фыркнула Эльвира. – Вам лишь бы дело закрыть. Ну, какие у вас ко мне вопросы?
Поспешив перейти к сути, Киреев впился взглядом в женщину:
– Ваши сыновья сказали, что у Ренаты есть сестра Карина. Мы пробили по базе и выяснили, что у вас только трое детей и никакой двойняшки-близняшки у Ренаты нет. Вы можете это пояснить?
Тяжело вздохнув и сгорбившись, Эльвира Кизнер, помолчав, призналась:
– Карина не моя дочь. Я ей прихожусь… Наверное, троюродной тётей. Когда её мама умерла, Карине было всего несколько месяцев. Её отец пытался как-то крутиться, но потом оказалось, что Карина от рождения глухая и… Он хотел отказаться от неё, потому что просто не знал, как
