Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова

Пока Тайлер помогал ей, Логан вызвал «Скорую помощь». Софи вся сжалась, ее била крупная дрожь. Она едва нашла в себе силы говорить.

– Там. – Трясущейся рукой девушка указала на шкаф.

Логан подошел ближе, спустил рукава рубашки, чтобы не оставить следов, и распахнул дверцы, оттуда на него уставились пустые глазницы. Внутри находился истлевший труп в женской одежде.

– Значит, криминалистов тоже пригласим. – Логан отошел от тела и набрал сообщение эксперту.

* * *

Питер Ленг отказывался говорить, он склонился над столом, закрывая лицо руками, соединенными наручниками. Со стороны могло показаться, что он спит, но его дыхание было слишком частым. Это было заметно по тому, как вздымается его тело при каждом вдохе. Вот уже второй час детективы наблюдали за Ленгом через стекло допросной в ожидании психолога, который может разговорить даже мертвых. Если Питер не ответит, то они спросят его гостью из шкафа, которую теперь забрал на аутопсию Чарли.

Пока Ленг молчал, детективы не теряли времени, они пробили его биографию и выяснили, что у Питера были проблемы с психикой. Ранее он проходил лечение в психиатрической клинике, но, по характеристикам врачей, не был склонен к жестокости. Или просто умел сдерживать эмоции, когда это требовалось.

* * *

После того как Софи оказали медицинскую помощь, детективам разрешили опросить ее в присутствии психотерапевта.

Софи поведала о том, что Питер долго и настойчиво добивался ее внимания, еще когда был женат, но он никогда не интересовал ее. Питер преследовал Софи, куда бы она ни пошла: поджидал у школы, гулял теми же маршрутами, где она совершала пробежки. Именно во время очередной пробежки он подкараулил ее, затащил в кусты и надругался впервые. С тех пор их встречи стали регулярными. Он угрозами заставлял ее молчать – и она молчала, потому что боялась отца больше, чем насильника. Потому что любые боль и унижение казались ей лучше презрительного и брезгливого взгляда отца.

– Почему вы продолжили бегать в том парке после первого инцидента? – Логан не выдержал, но постарался смягчить формулировку своего вопроса.

– Все просто, – плечи Софи опустились, она шмыгнула носом совсем по-детски, – он сказал, что никто не дожен заметить, что что-то изменилось. И если я перестану приходить на пробежки, то он сделает то же и с моей сестрой. Мне было страшно, но я почему-то поверила ему. Мне было уже нечего терять, больше унизить он меня уже не мог, тогда я так думала. А вот Мэри… у нее вся жизнь впереди.

– Спасибо, продолжайте. – Логан с сочувствием посмотрел на девушку.

Потом жена Питера куда-то исчезла. Он сказал, что она просто ушла от него, но позже, когда Софи оказалась в его подвале, Питер их представил. Он с полной серьезностью разговаривал с трупом жены, просил прощения, объяснял, что полюбил другую. Софи вздрагивала и ежилась, рассказывая все это.

– Питер как-то объяснил, почему сохранил тело жены, но решил избавиться от ребенка? – Логан понимал, что Питер сумасшедший, но ответ на этот вопрос, возможно, был способен внести ясность при постановке диагноза.

– Он без конца повторял: это ее дом, я не могу ее выгнать, вы подружитесь. – Плечи Софи передернуло от воспоминаний. – Знаете, временами я даже завидовала ей. А ребенок чужой, и ему тут не место. Я все время плакала, а он говорил, что когда унесет ребенка, то я сразу забуду о нем. Но разве такое возможно забыть? – Она опустила глаза на свои мелко подрагивающие ладони, лежащие поверх больничного пледа.

– Он говорил, почему убил жену? – поинтересовался Тай.

– Он сказал, что она не позволила бы нам быть вместе. Я скорбела о ее смерти, ведь, вполне возможно, если бы она осталась жива, то ничего этого бы не случилось, – дрожащим голосом ответила Софи и смахнула слезы.

Питер окончательно слетел с катушек, когда Софи начала встречаться с Джозефом, испугался, что потеряет ее. Так он сказал. Питер похитил Софи, когда впервые заметил ее округлившийся живот. Живя в собственном мире по своим законам, Ленг долго игнорировал перемены в теле девушки. А когда на него снизошло озарение, решил, что это ребенок Джозефа. Питер задумал избавиться от него, чтобы Софи могла родить уже его ребенка, и тогда они стали бы счастливы. Ленг заставил Софи написать то письмо родителям, надеясь, что они не станут ее искать, и оказался прав.

Софи обняла себя руками и расплакалась сильнее. Психотерапевт притянула ее к себе за плечи и взглядом попросила детективов оставить их.

* * *

Питера приговорили к пожизненному заключению в лечебно-исправительном учреждении за убийство жены и ребенка, насильственные действия сексуального характера и незаконное лишение свободы Софи. Доказательств его вины было более чем достаточно. След протектора подошвы хоть и принадлежал свидетелю, как изначально предположил криминалист, зато записи с камер видеонаблюдения в парке подтвердили его причастность. И это не считая показаний Софи и всего, что было обнаружено в доме. С такой доказательной базой успеха в суде мог бы добиться даже школьник, а у них был опытный прокурор.

Узнав о том, что убил собственного сына, Питер покончил с собой в психиатрической клинике. А Софи обратилась в кризисный центр для женщин, попавших в сложную жизненную ситуацию, где ей помогли найти работу и квартиру. Еще через месяц Софи забрала к себе сестру. Их жизнь изменится, но они никогда не забудут этот кошмар. Кошмар, в котором семья страшнее зверя. Софи до сих пор не была уверена до конца: уничтожил ее Питер или спас от семьи. Но если она справилась с этим, то и остальное ей по плечу.

Ветер унес ее страхи вместе с последними засохшими листьями, а первый снег принес очищение.

Евгения Михайлова

Наследство

Инна родилась четвертым ребенком в многодетной семье. У нее были три старших брата, а в пять лет она сама уже была старшей сестрой для двух братиков и крошечной сестрички. Они с родителями жили в однокомнатной квартире. Инна всегда хотела есть. Ее молодой папа не работал. Все жили на детские пособия. В школу она пошла охотно: к коллективу привыкла с рождения, но в классе хотя бы просторнее. И во двор выпускают на переменках. Знания давались ей с трудом. Зато к пятому классу Инна уже была обладательницей своей главной теории, позиции, истины: самое плохое в жизни – нищета, самое прекрасное – богатство.

Ученики частной элитной школы, которая располагалась через сквер от той, в которую ходила Инна, были ослепительно красивы, уверены в