Тайны дубовой аллеи - Дж. В. Фелл

Но Токслей в ответ рассмеялся:

– Ну что вы, откуда? За два месяца на такую роскошь не накопить даже в благословенном Гринторпе! Старик Инджерсолл одолжил мне свой. Он обожает технические новинки, но пользоваться ими толком не умеет, пару раз даже врезался в столб. Вам уже доводилось ездить на венефикаре?

Веттели покачал головой: когда бы?

– Только на броневике.

Самоходная повозка под таким названием появилась на Такхеметском фронте в последний год войны. Это было огромное, рычащее, громыхающее железом, плюющееся огнем чудище вроде уложенной набок осадной башни. В движение его приводила та же магия, что оживляла боевых големов. Только големы, при всей своей безмозглости, умели действовать самостоятельно, броневиком же управлял спрятанный внутри человек. Те же големы просто не соображали, что эта штука сильнее и надо от нее убегать.

– Ну-у, сравнили броневик с венефикаром! – воскликнул лейтенант с укоризной. – Это же совершенно разные ощущения! Но ничего, завтра и прокатимся. А теперь пойдемте, пойдемте, пока вы не уснули за столиком.

Манеры Токслея с каждой минутой становились все более и более покровительственными, но Веттели это нисколько не смущало, не коробило, наоборот, приятно было вверить свою расшатанную судьбу в чьи-то руки, которые могли привести его к новой, незнакомой, но наверняка счастливой жизни.

Однако жизнь старая, страшная и надоевшая до тошноты не спешила отпускать своих пленников.

Казарма благодаря своим условно-демобилизованным обитателям и без того не была тихим местом. Теперь же в ней царило странное, нездоровое оживление.

Быстро собравшись и доложив дежурному офицеру об убытии – больше прощаться было не с кем, – Веттели уже направлялся к выходу, но тут к нему подскочил один из солдат, от которого несло выпивкой и почему-то чесноком.

– А, господин капитан! – Солдат рассмеялся криво и пьяно. – Что, с вещичками и на выход? Испугалися, ага! Бегите-бегите! Да только от него не убежишь! Не надейся, капитан Ветал, не удерешь, сволочь… – Тут, видно, до солдата, несмотря на пьяный угар, дошло, что наболтал лишнего, и удрать попытался он сам.

– Сто-ять! – приказал Веттели. Нет, страшно ему не стало, стало отчаянно любопытно. – А ну-ка давай толком: чего я испугался, кто меня достанет?

– А то вы сами не… – начал было солдат и вдруг просиял. – Что, правда?! Не знаете?! Ну так я вам расскажу! – Похоже, роль дурного вестника привела его в полный восторг. – Сержант Барлоу вернулся, вот кто! Видели его! Да я сам лично видел: белый, страшный и нож из глаза торчит! Уж на что он мне лучший друг, прямо как брат родной был, и то я… Короче, тебе, капитан, теперь точно не жить! – оборвав сам себя, победно заключил солдат. – Убийца! Я так смекаю, за тобой он пришел, больше не за кем!

Смеяться Веттели не хотел, это вышло невольно. «Убийца»! А кто здесь, скажите на милость, не убийца? Сто тридцать восемь убийц, один к одному. Даже сто тридцать девять с лейтенантом Токслеем.

Или все сто сорок, считая воротившегося из небытия сержанта?

…Судьба свела их два года назад уже в песках: сержант Барлоу был переведен в роту капитана Веттели, и сразу стало ясно, что он за птица. До войны он днем работал на скотобойне, а по ночам, поговаривали, выходил на большую дорогу, промышлял по почтовым дилижансам. Храбр был до полного пренебрежения своей жизнью и чужие ценил не выше. Сержант воровал и врал, сквернословил, пренебрегал личной гигиеной, мародерствовал, пререкался с офицерами и, если тех не оказывалось поблизости, в бою всегда добивал раненых. В роте его боялись и смертно ненавидели.

А еще сержант был заговорен от пуль. Об этом глухо шептались в казармах, но Веттели поначалу не верил, и напрасно. Уже после того, как удалось организовать перевод Барлоу в дисциплинарную роту за кражу полкового имущества, лейтенант Касперс, хлебнув лишнего, по-дружески рассказал своему командиру, как они со старшим сержантом в одном из боев почем зря палили «этому ублюдку» в спину, едва не подстрелили двух своих, а Барлоу хоть бы что.

«Ну ладно, я не бог весть какой стрелок, – удивлялся лейтенант. – Но Эггерти с десяти шагов всаживает шесть пуль в почтовый конверт, он-то как мог промахнуться? Нет, не обошлось тут без колдовства, уж поверьте, капитан! Эх, штыком надо было, два заклятья на одно рыло не наложишь!»

Солнце тогда палило так, что больно было касаться песка незащищенной кожей. Воды и еды не хватало, зато выпивки почему-то было вволю, люди теряли человеческий облик. В те дни капитана Веттели охватило состояние странного безразличия, ему казалось, что чувства в его душе умерли, все до единого. И страх тоже умер, уже ничто и никогда не сможет его напугать. Но даже по его спине пополз тогда холодок. Потому что доподлинно известно: есть такое колдовство. Но известно и то, какова ему цена. Нормальный человек предпочтет десять раз умереть, чем решится на подобное…

– Гарри, я вас умоляю, никому и никогда больше не рассказывайте об этом случае, даже если еще сильнее напьетесь, – не приказал, попросил он тогда лейтенанта. – Не хватало вам с Эггерти из-за этого выродка попасть под трибунал! – А потом вздохнул и добавил с нескрываемым сожалением: – И правда, надо было штыком…

Да, два года спустя ему пришлось снова о том пожалеть…

– Что? Барлоу? – Это подошел лейтенант Токслей, ему надоело ждать у двери. – Наш Барлоу? А я слышал, будто бы он помер где-то за морем или уже по пути из Такхемета.

– Помер, – подтвердил Веттели со вздохом. – А теперь вот вернулся Упырь, говорят. Уж не знаю кем, призраком или… – Тут ему снова стало смешно, должно быть, на нервной почве: упырь стал упырем.

«Упырями» называли тварей, похожих на вампиров и имеющих те же повадки. Прозвище свое Барлоу получил, уже будучи известным в солдатских кругах под именем Упырь, за какой-то из своих подвигов загремел в дальние колонии.

А там, в кошмарных джунглях восточных колоний, водились свои вампиры – веталы. Неуловимые, хищные, смертельно опасные для всего живого. И там же служил юный лейтенант Веттели, лучший разведчик полка. Прозвище прицепилось к нему в первые же месяцы службы, и не только из-за созвучия слов.

Поначалу Веттели не возражал, пока однажды в ночной разведке его отряд с этими самыми веталами не столкнулся нос к носу. Тогда и обнаружилось, что обычных защитных кругов кладбищенские твари даже не замечают. Людей спасло лишь чудо в лице злобных местных комаров и нового полкового врача, заставившего всех поголовно, под страхом гауптвахты, намазаться какой-то кошмарной