Солнечный ожог - Сабин Дюран

– Allez, аllez[30], – снова заорала женщина. Это не сигнал тревоги, не предостережение. Это вообще не имеет ко мне отношения.

Со свистом выпустив воздух из груди, я наконец подошла к Робу и увидела, что он одновременно улыбается и хмурится.

– У тебя все в порядке?

– Да. Все отлично, – ответила я.

Пассажирская дверь была открыта, и я села на свое место. Сиденье оказалось раскаленным. Машина долго простояла под солнцем и теперь пахла пластиком. Я открыла бутылку с водой и практически осушила ее за один присест.

Роб сел на водительское место. Засунул свою сумку мне под ноги и, повернувшись ко мне лицом, накрыл мою руку своей ладонью, призывая взглянуть на него. Сначала он ничего не говорил, а потом издал неуверенный смешок, словно пытался придать мягкости своему тону.

– Послушай, я должен знать. Тебя на самом деле зовут Али?

Меня словно ударили.

– Что? Почему ты…

– Ты только что обернулась, когда… я просто… – Он прикусил губу. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет, ничего.

Он стиснул мои ладони своими руками и продолжил, словно не слышал моего ответа:

– Может, ты считаешь меня слишком… навязчивым. Просто, раз уж мы… ну, я подумал… ты можешь сказать мне правду.

– Правду? – Я впилась ногтями себе в ладони.

– У меня есть одна теория, – сказал он. – Ты подруга Лулу. Она согласилась на эту работу, но потом получила предложение получше, ее пригласили в более интересное место. И работа там была ей больше по душе. А ты ее выручила.

– Эта мифическая «я» в твоих устах настоящая альтруистка.

– Ну, может, ты согласилась за деньги.

Я повернула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Рискованно, я знаю. Но, может, я смогу поставить его на место.

– Понимаю теперь, почему ты пишешь романы.

Возникла пауза, а потом он засмеялся.

– Да просто я сомневаюсь, что ты профессиональный повар, вот и все. Профессиональные повара могут отличить лаванду от розмарина. И видели соковыжималку для цитрусовых. И умеют чистить помидоры. И… ну не знаю, как-то более ловко со всем управляются.

Я не знала, что на это ответить, поэтому сидела молча и просто смотрела на него, стараясь придать своему лицу максимально нейтральное выражение.

Он поджал губы, а потом коротко стукнул по рулю.

– Ладно, хорошо, – сказал он и повернул ключ в замке зажигания. Кондиционер загудел и выдохнул первую струю воздуха, еще теплого. – Поехали.

Я молчала, пока мы не доехали до первого кругового перекрестка.

Его сумка у меня в ногах была открыта – внутри виднелась блестящая крышка ноутбука, блокнот наполовину высунулся наружу. Я запихнула его обратно ногой. Мне отчаянно хотелось вернуть его расположение.

– Так ты смог немного поработать? – спросила я.

– Ага, – по-прежнему не глядя на меня, уклончиво ответил он, словно прослушал вопрос. Потом потер нижнюю губу средним пальцем правой руки.

– Нашел прохладное и тихое место, где можно нормально сосредоточиться?

– Да. – Его взгляд метнулся вверх и вправо – в зеркало заднего вида, – потом мельком остановился на мне и вернулся на дорогу.

– О, здорово.

– Угу. Мне удалось собраться и довольно много сделать, так что поездка получилась не совсем бестолковая. – На этот раз он дотронулся правой рукой до горла и коротко ощупал его. – Да, не совсем бестолковая поездка.

Мне казалось важным продолжать разговор, уже в другом тоне.

– Меня восхищает, что ты можешь просто сесть и начать работать. Тебе не нужны ни шпаргалки, ни стикеры – ничего из того, что обычно окружает писателей. Я всегда представляла, что вокруг них громоздятся стопки бумаг. – Вскинув руки, я попыталась обрисовать в воздухе их контуры.

Тогда он посмотрел мне в глаза, улыбнулся и слегка покачал головой.

– Да, ноутбук – потрясающая вещь. – Он пожал плечами, вернув взгляд на дорогу. – К тому же у меня всегда есть мой блокнот.

Его тон стал более прохладным: он не доверял мне. Но и я ему не доверяла. Он трогал свои губы и горло. Он повторялся и медлил с ответом. Он тянул время, избегал смотреть мне в глаза, а потом вдруг посмотрел на меня немигающим взглядом. Еще он посмотрел вверх и вправо. Все как по учебнику.

Итак. Да, он тоже лжет.

Оставшуюся часть пути мы проехали в тишине – по мосту, вверх по холму, по тенистым участкам и по солнечным. На вершине холма, сразу за коровником, Роб съехал на обочину, остановил машину. Заглушил двигатель, но, судя по всему, из машины выходить не собирался.

Я наклонилась, чтобы подать ему его сумку. Блокнот выпал, и я подняла его с пола, стиснув в ладонях и поглаживая большими пальцами мягкую коричневую кожу. Потом поднесла к носу и сделала вдох.

– Ах, запах вдохновения. – Я посмотрела на него поверх корешка.

– Ладно. – Он сжал переносицу большим и указательным пальцами. – Не понимаю, что здесь происходит. Но теперь, после этого разговора, я волнуюсь, что ты можешь сбежать, провернуть трюк с исчезновением. Ты говорила, что с тобой это уже случалось, и я просто надеюсь, что ты этого не сделаешь, – вот и все.

Роб повернулся и вжался спиной в дверцу машины. Возможно, он хотел отстраниться от меня как можно сильнее, но в такой маленькой машине, неловко повернув плечи, он лишь подчеркнул, насколько близко друг к другу мы сидим. Его футболка была местами влажная – в районе грудной клетки и на плечах. Мне хотелось оттянуть ее в тех местах, где ткань прилипла к коже.

– Если я расскажу тебе правду, – сказала я, – ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

Жара в машине давила на меня. Муха с жужжанием билась о ветровое стекло.

– Может, позволишь мне самому об этом судить? – сказал он.

В его лице было что-то, отчего мне не хотелось шевелиться. Я позволила себе снова взглянуть на него по-настоящему и поймала себя на том, что мне очень нравится разрез его глаз и морщинки, которые собираются в их уголках, когда он улыбается. Прядь влажных волос – целый локон – прилипла к его лбу.

Я слышала его дыхание, немного прерывистое на вдохе. Его губы раскрылись. Шон выследил меня – сначала в Пуго, потом в Кастеле, а теперь и увидел меня. Он все ближе подбирается ко мне – завтра или послезавтра он меня найдет. А Роб все ближе подбирается к истине. Что бы между нами ни