Он никогда не убил бы Пэйшенс - Джон Диксон Карр

– Вероятно, он задержался. Так или иначе, пусть Мактавиш пришлет сюда Г. М. А пока входите, пожалуйста.

Луиза проводила гостей в просторный холл с низким потолком, дышащий прохладой и безупречной чистотой. Слева были две двери, справа еще три. Через одну из них было видно, как маленькая темноволосая горничная толкает пылесос на колесиках в сторону кухни.

В дальнем углу холла виднелась еще одна закрытая дверь. На ручке висела карточка со словами «Не беспокоить», какие бывают обычно в отелях. Именно потому, что карточка совсем не соответствовала безукоризненному холлу, традиционному во всех иных отношениях, Кэри Квинт обратил на нее внимание. Он предположил, что это кабинет старика, и оказался прав. Потом Луиза Бентон провела их в комнату слева.

Они оказались в приятной сумрачной гостиной, куда не попадал яркий солнечный свет. Окна в эркерах с обитыми ситцем широкими подоконниками для сидения выходили на зеленую лужайку. Вокруг большого кирпичного камина на гладком, потемневшем от времени полу стояли глубокие кресла. Белые оштукатуренные стены, низкий потолок с балками, книжные полки, на которых яркие обложки книг чередовались со старинными кожаными переплетами, создавали уют.

Мэдж Пэллизер вдруг сообразила, что на ней шерстяная рубашка и вельветовые брюки, а из кармана торчат испачканные хлопчатобумажные перчатки.

– Боюсь, я не одета для визита, – призналась она Луизе. – Видите ли, я была в своей мастерской.

Луиза казалась озадаченной.

– В своей мастерской?

– В театре. Мы, – с нажимом произнесла Мэдж, – изготавливаем специальные приспособления.

– Вы имеете в виду приспособления для фокусов?

– Да. Просто мне захотелось немного размяться… подышать воздухом!

– Господи! – вздохнула Луиза. – Неблизкий путь до Кенсингтонских садов!

– По правде сказать, – продолжала Мэдж, опускаясь в кресло и откидывая со лба каштановые волосы, отчего ее лицо предстало во всей красоте, – это была не единственная причина. Я подумывала о том, чтобы включить в свою программу фокус, много лет назад изобретенный моим двоюродным дедом Артуром.

– Правда?

– Поэтому я захотела взглянуть на змей в зоопарке. Но теперь…

Мэдж не на шутку разволновалась. Она выпрямилась, прикусив нижнюю губу. Ее лицо покраснело, и Луиза с удивлением, а Кэри с испугом заметили в ее глазах слезы.

– Но теперь я, кажется, не смогу использовать этот трюк. Ко времени моего выступления он успеет устареть.

– Послушайте… – начал Кэри.

Кивая и улыбаясь, Луиза уселась напротив молодых людей. Она продолжала с живым интересом рассматривать их.

– Знаете, – вдруг сказала она, – это самая романтическая история, какую я когда-либо слышала.

Кэри в недоумении заморгал:

– Романтическая? В каком смысле?

– Я говорю о вас двоих!

– И что в нас романтического?

– Что ж! – Улыбнувшись, Луиза взмахнула рукой. – Не секрет, что Квинты и Пэллизеры всегда были заклятыми врагами.

– Да уж, можете не сомневаться! – подтвердила Мэдж.

– Ну, поэтому и романтическая история. Я имею в виду перемену. Как у Ромео с Джульеттой. «Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни»[1].

Кэри Квинт выпрямился в кресле.

– Минутку! – резко произнес он. – Что вы имеете в виду?

– Долгие годы вражды – бог знает, по какой причине! А потом внезапная перемена. Представитель одного из враждующих семейств влюбляется в представителя другого. Во всяком случае, – уточнила Луиза со смехом, – по словам Майка, вы пришли в террариум, чтобы «пообниматься». Но вы должны простить Майка!

Наступило долгое молчание.

Выражение лица Мэдж Пэллизер говорило о том, что она не верит своим ушам. Прерывисто дыша, она очень медленно выпрямилась в кресле.

– Очевидно, я неверно вас поняла, – заговорила девушка. – У вас сложилось впечатление, что я и этот…

Казалось, слова застревают у нее в горле. Тряхнув головой, словно оглушенный боксер, Мэдж вдруг вскочила с кресла, повернулась к ним спиной и, подойдя к окну, звенящим голосом заявила:

– Роман! Роман между последней из Пэллизеров и последним из Квинтов. Боже мой, это уж слишком!

Кэри Квинт ответил спокойно, но убедительно:

– Послушайте, почему бы вам не вести себя более естественно?

Наступившая пауза была, пожалуй, самой напряженной в диалоге этих двух людей.

Выждав несколько секунд, Мэдж обернулась.

– Что именно вы имеете в виду, мистер Кэри Квинт? – с вызовом спросила она.

– Только то, что сказал!

– Вы намекаете, мистер Кэри Квинт, что я веду себя неестественно?

– Откровенно говоря, да. Посмотрите на себя!

От злости и замешательства Мэдж окинула себя беглым взглядом. Но Кэри имел в виду другое.

– Сцена, – сказал он, – вами завладела сцена. Вы произносите звук «р», словно полощете горло скотчем. Вы говорите не «роман», а «р-роман» и повторяете жест миссис Сиддонс. Я не утверждаю, что вы неискренни. Возможно, вы верите в то, что говорите. Но…

– Подождите, пожалуйста! – вмешалась Луиза.

Можно было подумать, что внезапное беспокойство, овладевшее Луизой, связано с ее гостями. Но одного взгляда на нее им хватило, чтобы понять, что это не так.

Послышался звук шагов по деревянному полу в холле. Они приближались к гостиной, и Луиза Бентон медленно поднялась на ноги. Она несмело улыбнулась, казалось на что-то надеясь.

– Мой отец, – сказала она.

Глава четвертая

Эдвард Бентон вошел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Даже того, кто по прошествии восемнадцати лет помнил его лишь смутно, его вид шокировал. Было бы преувеличением сказать, что он походил на ходячий труп, но именно такое впечатление он производил.

Высокий, худой и сутулый мужчина в мешковатом костюме снял шляпу и стал озираться по сторонам, не зная, куда ее положить. Виски его были как будто вдавлены, и это впечатление усиливалось редкими седыми волосами. На губах его блуждала рассеянная полуулыбка. У него были мягкие светлые глаза, как у дочери.

– Привет, детка, – сказал он.

– Папа, – начала Луиза, – хочу представить тебе…

По своей рассеянности мистер Бентон не заметил гостей. Подойдя к столику, он положил на нее свою шляпу, а рядом поместил предмет, который нес в другой руке.

Это был деревянный ящичек с рядом крошечных отверстий в крышке, с ремешком и ручкой. Изнутри доносилось еле слышное шуршание. Луиза кивнула на ящичек, кусая губы.

– Папа! Ты за этим ездил на вокзал?

– Борнейская древесная змея, – объяснил мистер Бентон, почти с благоговением прикоснувшись к крышке ящичка. – Очень редкая и чрезвычайно интересная. Да.

– Но в такое время…

– Это ничего, малышка, – сказал мистер Бентон. – Хочу, чтобы ты первая об этом узнала. Война не война, но я получил судовое место для большого груза.

– Нет! – вскрикнула Луиза. – Ты не должен был!

– Дело сделано. Э-э… ты пригласила на вечер Агнес Ноубл?

– Нет.

– Почему?

– Она мне не нравится.

– Ну-ну! – обеспокоенно произнес мистер Бентон. – Я уже заплатил Агнес много