Загадка неприкаянной души - Ирина Грин

– Рассказывай. – В голосе Тимура не проскользнуло и искры тревоги.

Рыбак торопливо пересказал разговор с Дубовым.

– А что за история с собакой? – спросил Молчанов.

– Не знаю, я Кристине не звонил, не хочу пугать их с Асей.

– А у клиентки ты можешь поинтересоваться?

– Только после того, как женщины будут в надежном месте.

– Ты действительно считаешь, что Дубов может представлять реальную угрозу?

– Да не знаю я, не знаю! Но лучше перестраховаться.

– Согласен. Сейчас подумаю, что можно сделать, и, как только решу, сразу перезвоню.

– А мне? Что делать мне?

– А что ты делал до звонка Дубова?

Просьба Щедрого как можно скорее гнать в Новоракитинск как-то совсем вылетела у Ивана из головы.

– Да тут такое дело. – Иван пересказал разговор со Щедрым.

– Я думаю, вы все-таки должны, как и планировали, остановиться в гостинице…

– О чем ты! – прервал Тимура Рыбак. – Думаешь, я смогу сейчас уснуть?

– А кто говорит о сне? Спать и не надо. Просто отдохнуть немного. Принять душ, переодеться, выпить горячего чаю. Всего на пару часов. За это время я решу вопрос с жильем для Аси, Кристины и Насти. Позвоню, и ты со свежими силами поедешь в Новоракитинск. Я считаю, мы в двух шагах от разгадки, и Ася сильно огорчится, если узнает, что ты из-за нее бросил расследование, да еще и Щедрого подставил.

Все это, бесспорно, было логично, но…

«Никаких но, – заявила вдруг давно молчавшая Иванова чуйка. – Тимур дело говорит. Ты сам только что носом клевал. Хочешь, чтобы вас с Лебедевым вырезали из машины автогеном?»

– Хорошо. – Иван ответил обоим – Тимуру и голосу в своей голове. – Но только душ и чай.

* * *

Щедрому показалось, что Щербаков даже обрадовался его звонку.

– Разумеется, приходите. Жду.

В квартире в Пожарном тупике внешне все выглядело так же, как во время предыдущего визита майора, и все-таки что-то изменилось. Вот только что?

– Когда можно будет забрать тело Евы? – спросил Щербаков.

– Что? – переспросил Щедрый, явно не ожидавший такого вопроса.

– Я бы хотел организовать похороны, – пояснил Щербаков. – Я узнавал, главное – получить разрешение от правоохранительных органов. Остальное – дело техники и денег.

– Я уточню, – Щедрый посмотрел на часы, – уже завтра с утра и сообщу.

– Думаю, она бы очень хотела быть похороненной возле озера, но вряд ли власти Новоракитинска дадут разрешение.

– Не дадут, – согласился Щедрый.

Они немного помолчали:

– Я эту квартиру выставил на продажу. Переезжаю в Новоракитинск. Какая разница, откуда онлайн заниматься с учениками. У Евы там дом, где жили ее родители. Тетка его сейчас сдает, но после окончания колледжа Ева планировала туда вернуться. Сейчас единственной наследницей является тетка. Я уже навел справки, сколько может стоить такой дом. Предложу ей в два раза больше, чтобы наверняка. А пока она вступит в наследство, сниму комнату возле парка.

Щербаков еще что-то говорил, но Щедрый уже не слышал его слов. Дом! Ева хотела вернуться в родительский дом! Но ведь тетка давно его продала, и люди, которых Щербаков называет квартирантами, на самом деле его хозяева. Вот она – причина убийства Евы. Не какие-то замшелые суеверия, не какая-то магия, а сугубо рациональный мотив.

– Насчет Новоракитинска я бы на вашем месте не торопился, – сказал он. – Понимаю, сейчас вам тяжело, но у вас же дочь… Жена… Может, еще что-то наладится?

– Наладится? – Щербаков обреченно покачал головой. – Это вряд ли. Они… Вы даже не представляете… Не смогу жить во лжи.

Он замолчал, подыскивая нужные слова. Щедрый тоже молчал, хотя последняя фраза математика его заинтриговала.

– Я все время прокручиваю в голове нашу с Евой последнюю встречу. Когда она сидела на полу в своем домашнем платье. Она тогда еще сказала, что приболела, что ей на работе стало плохо. Если бы я тогда отвез ее к врачу… Я бы мог ее спасти.

– Нет, – сказал Щедрый. – Яд уже слишком долго был в ее организме. Пока в больнице разобрались бы, что к чему… Вашей вины в ее смерти нет. Вы ничем не смогли бы ей помочь.

– А чья есть? Чья?

– Я пока не могу вам сказать. Но обещаю – вы обязательно узнаете. Кстати, наш патологоанатом, да и я тоже – мы не можем понять, откуда у Евы нашлись силы, чтобы напасть на вашу жену.

Щербаков пристально посмотрел на майора, словно решая, говорить или нет.

– Да не нападала она. Настя все это придумала, чтобы поссорить нас с Евой, выставить ее в моих глазах неуравновешенной социопаткой.

– Но ведь камера…

– Да, камеры не врут, Ева действительно приезжала. Настя позвонила ей и потребовала приехать. В квартиру она ее не пустила, наорала и захлопнула дверь перед носом. А потом отправилась на кухню, взяла нож и ударила себя по ноге. Наверное, это был с ее стороны жест отчаяния.

Щедрому вспомнилась марлевая наклейка на ноге Анастасии. У него еще тогда мелькнула мысль, что место какое-то уж очень неподходящее. Но чтобы женщина сама себе нанесла рану, чтобы устранить соперницу, – такое у него в голове не укладывалось. Он, конечно, слышал о шрамировании, когда на тело наносят шрамы в виде ранений, рисунков и узоров. Но это совсем для безбашенных. Щербакова, на взгляд майора, к такой категории не относилась.

– Если бы она не сказала, что ее ударила Ева, – продолжал математик, – если бы Людмила не подтвердила слова матери, я бы, может, еще и смог вернуться к ним. Не сразу, через какое-то время. А сейчас – не смогу. Не смогу, и все тут.

На этот раз молчание затянулось надолго. Первым прервал паузу Щедрый.

– Я пойду, – сказал он, – у меня тут кое-какие дела образовались. По поводу Евы я завтра обязательно сообщу.

* * *

Марина Мироновна сидела в комнате для допросов, уронив голову на лежащие на столе руки. Дежурная группа, проводившая обыск в доме, только вернулась и обсуждала организационные вопросы в соседней комнате, где был установлен монитор, с помощью которого можно было наблюдать за поведением подозреваемой и ходом предварительного допроса.

Войдя в комнату наблюдений, Щедрый поздоровался с коллегами.

– Можно мне задать подозреваемой один вопрос, – спросил он у следователя, мужчины лет тридцати, с вытянутым бледным лицом. Тот недовольно поморщился, но отказать высокому начальству не рискнул. К тому же сбор доказательной базы только начинается, и признание подозреваемой – это только первый шаг. Работы впереди – непочатый край, и приезжий майор может оказаться очень даже полезным.

– Задавайте, – ответил следователь и оттянул горловину