Современный российский детектив - Анна Майская

Евсеич был рад помощнику. Теперь его старые ноги в покое находятся от рогатых негодниц. Единственно, чего они боялись, это кнута Евсеича, который он применял в качестве наказания бегающим рогатым безобразницам. К вечеру Саня не чуял под собою ног. Еле тащился по селу. И когда пригонял к дому последнюю коровку, шел домой как семидесятилетний старик. Частных коров было шестьдесят голов и сотня совхозных. За них раньше отвечал Петр, а теперь все они полагались директором на ответственность Никудышнему.

За совхозных полагалась зарплата, маленькая, но денежная, можно было что-нибудь купить для себя. Пока зарплату забирал Евсееч, а Саня стеснялся сказать ему о том, что им полагается разделить ее пополам. За частных коров по установленному графику пастуху полагалось дежурному двору выдать за день десяток яиц, два литра молока, полкило сала, буханку хлеба и десять рублей денег. Хозяевам это обходилось в денежном выражении десять рублей за два месяца, а пастухам, всего шестьсот рублей на двоих. Здорово не разгуляешься.

Очень скоро, бегая за непослушными коровами по лесу, Санька докатился до того, что у куртки протерлись рукава и лацканы, брюки пузырились на коленках и появлялись просветы на ткани, он стал он похож на взъерошенного воробья, потрепанного своими сородичами.

Прошел месяц, а денег Саня не получил и Степанида пошла наводить порядок. Что и как она говорила Евсеичу, но с собой она принесла триста рублей от частников и столько же за государственных буренок. Назавтра она пошла утром с Саней по хозяевам и пока он собирал коров в стадо, Степанида решила все экономические вопросы. Повысила ставку оплаты за голову до двадцати рублей и наказала строго настрого отдавать половину ее подопечному. Так как удои у коровушек повысились, никто не перечил о повышении ставки. Саня стал получать свою мизерную оплату. Все до копейки он отдавал хозяйке вместе с полученными продуктами. Жизнь у них ему нравилась, никто не ругал, не клял, кормили наравне с собой, по субботам ходил в баню с чистым бельем. А однажды Степанида достала из шкафа костюм с рубашкой и подала его Сане.

— На, носи. Сына моего был. Он училище авиационное закончил. Призвали его куда-то на секретную службу. Даже писем не пишет. Жена его Галина носа не кажет. Как приехала после свадьбы один раз, так на этом и закончила с нами родство. Денис написал, что она ждет ребенка. А сама она не считает нужным сообщить нам об этом. Образованная, а мы кто, лапотные крестьяне. Всю жизнь в навозе возимся.

Костюм пришелся Сане в пору. Совсем другой коленкор. И плечи пошире стали и горбиться перестал.

Каждое утро ему приходилось знакомиться с новыми хозяевами подопечных буренок.

Сегодня он впервые узнал, где живет их фельдшерица Анна Федоровна, молодая миловидная женщина без мужа, но с ребенком. Девочка Аленка была еще совсем маленькая. И она совсем не походила на свою черноволосую с гладкой прической и карими глазами мать. Аленка была похожа на ромашку, золотистые кудряшки падали ниже пояса, а синие глазенки — чистые васильки. И хороша же была девчушка, ну прямо картинка, заглядение, а не ребенок. Она подбежала к Сане и спросила совершенно серьезно:

— Ты лешего видел?

— Нет, — удивился Саня, — а разве он есть в нашем лесу?

— Есть, — округлив глаза, шепотом сказала Аленка. — И кикиморы в болоте живут.

— Я только ежика, да зайчонка видел.

— А ты передашь от меня им привет? — спросила маленькая фея.

— Обязательно, и подарок принесу от них, если встретятся.

Весь день, с помощью Евсеича, мастера делать свистульки, он вырезал для этой необыкновенно понравившейся ему девчушки свирельку. Потом нарвал вместе с ветками малину и в березовый туесок, поставил ее как букет.

Вечером Аленка ждала его с поля. Еще издали, за оградой своего дома он увидел ручонку, машущую ему. Подошел поближе, сдал бабушке Пелагее буренку и подошел к малышке. Откуда у него слова появились, сам не понял, вечный молчун. Может оттого, что похожа она была на ясно солнышко, приветливая и сказочно красивая, совсем не похожая на деревенских детей, загорелых, стриженых под горшок, чумазых.

— Это тебе от зайца, — подавая Аленке туесок с ветками малины, сказал Саня. — А свирельку ежик послал.

Маленькими пальчиками она серьезно взяла из рук Сани лесные подарки, — сказала, — спасибо, — и побежала хвастаться деду Сидору, мастерившему бочонок.

Так он и познакомился с этой семьей, особенной, отличающейся какой-то светлой добротой и отзывчивостью.

Дома его ждали. Ужин стоял на столе, вода для умывания приготовлена заранее, чтоб холодной не была. Ему было приятно, что есть дом, в котором его ждут люди, где он нашел новую семью, непохожую на детдомовскую, оголтело-бесшабашную.

Жили хорошо, не тужили, да приключилось с Петром, хозяином Сани, несчастье. Жеребца нового привезли, Петр решил его объезжать, ненароком замешкался и красавец вороной копытом зашиб его до смерти. Хватил по голове наклонившегося мужика, тот упал, а он еще раз по нему прошелся.

Степанида дурным голосом закричала. Еле отходили, фельдшера пришлось вызывать. Степанида и так — то хворая была, ноги ее не слушались. Болезнь мудреная какая-то не давала ей жизни от боли, крутила по ночам, да и днем Степанида плохо ходила. А тут свалилась совсем.

Военкомат отказал в приезде сына на похороны отца. Дочка шалопутная телеграмму не получила, та вернулась с пометкой: адресат выбыл. Хорошо хоть соседки по дому помогли с похоронами.

На двор зима пожаловала, как всегда гостьей незваной. Первый снег только ребятишкам в радость был. Хозяин заранее заготовки на зиму сделал: дровишек не менее, чем на два года хватит, хворосту для растопки тоже. Теперь по субботам нужно было баню топить. Баня не баня, а небольшая халупка утепленная с печью из камней, чтоб жару наподдать. В деревне баню каждый, всяк для себя, редко кто затапливал. Конечно, у кого большая семья, те каждую неделю сами у себя мылись, а такие как Степанида, через неделю у одних, потом у других и соответственно получалось, что свою приходилось топить в три недели раз. Зато в чьи дни приходился банный день, вымытые гости были приглашены к чаю. Правда, вместо самовара на столе всегда красовалась бутыль с самогоном.

В селе стало жить веселее с появлением телевидения. Уже несколько лет как к ним перестал ездить киномеханик. Кому охота тащиться в холодный клуб, более на сарай похожий, если включи ящик и получай любое кино.

В доме Степаниды тоже был черно-белый телевизор. Санька почему-то не