Двенадцать граней страха - Марина Серова

Я осторожно поплыла, стараясь не поднимать брызг. В голове стучала одна мысль: «Успеть. Только бы успеть». И не дать Чену стать убийцей. Не из жалости к Дорохову — тот заслужил наказание сполна. А из жалости к самому Чену. Десять лет тюрьмы меняют человека, но не настолько, чтобы он не осознавал последствий. Убийство — это точка невозврата.

Пруд наконец начал мелеть. Через несколько шагов я почувствовала под ногами твердую почву. Выбравшись на берег, я быстро спряталась за толстым стволом старого дуба. Вокруг было тихо, только ветер тревожно шелестел в кронах деревьев.

Я быстро достала пистолет, освободила его от полиэтилена и проверила магазин. Все было в порядке. Взглянув на часы, я отметила, что до «часа Х» осталось две минуты. Не так много, но должно хватить, чтобы незаметно проникнуть внутрь.

Согласно плану на задней стороне домика имелась небольшая дверь, ведущая в служебное помещение. Раньше там хранили чайную утварь и благовония. Теперь, если верить моим предположениям, эта комната пустовала, но дверь должна была остаться. Вопрос лишь в том, насколько крепким был замок.

Пригнувшись, я двинулась к домику, стараясь оставаться в тени деревьев. С каждым шагом напряжение нарастало. Не то чтобы я боялась — страх в моей профессии непозволительная роскошь. Но я чувствовала то особое волнение, которое всегда предшествует кульминации сложного дела.

Дверь действительно оказалась на месте. Маленькая, неприметная, почти скрытая разросшимся плющом. Я осторожно коснулась потемневшего от времени дерева, и дверь неожиданно поддалась.

«Не заперто», — удивленно подумала я. Либо Чен был настолько самоуверен, что не счел нужным запираться, либо… меня ждали.

Я медленно потянула дверь на себя, стараясь, чтобы петли не скрипнули. Внутри было темно, но воздух казался теплым и сухим. И еще — он был наполнен ароматом благовоний. Сладковатый, чуть терпкий запах сандала и чего-то еще, незнакомого.

Закрыв за собой дверь, я замерла, давая глазам привыкнуть к темноте. Постепенно я начала различать очертания небольшой комнаты. Пусто. Ни мебели, ни утвари. Только у дальней стены виднелась еще одна дверь, из-под которой пробивалась тонкая полоска света.

Оттуда же доносились звуки — тихая монотонная мелодия, в которой переплетались звуки флейты и какого-то струнного инструмента. Китайская музыка, древняя и завораживающая. Она словно приглашала войти, забыть об осторожности и следовать за мелодией.

Я подошла к двери и прислушалась. Кроме музыки, ничего не было слышно. Ни голосов, ни движения. Либо в основном помещении еще никого не было, либо… Я не хотела думать о второй возможности.

Дверная ручка легко повернулась. Я приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было заглянуть внутрь, и затаила дыхание.

То, что я увидела, заставило меня на мгновение забыть о цели своего визита. Чайный домик был преображен. В центре круглой комнаты стояло массивное резное кресло, больше похожее на трон, красного дерева, с инкрустацией из перламутра. На нем, крепко привязанный, сидел Дорохов. Его лицо, обычно надменное и самоуверенное, сейчас выражало смесь ужаса и покорности. Он был жив, без видимых повреждений, но бледен как полотно.

Вокруг него на полу горели десятки свечей, создавая причудливый танец теней на стенах. А сами стены… Я никогда не видела ничего подобного. На каждой из двенадцати панелей висел свиток с изображением гадальной кости. Двенадцать граней, двенадцать свитков. И на каждом — иероглифы. Красиво. Но, к сожалению, мне не слишком понятно. На моих костях — точки, с ними мне привычнее работать…

Я задержала дыхание, пораженная продуманностью и символизмом обстановки. Это действительно был ритуал, тщательно подготовленный, выверенный до мелочей. Но главное — я не видела Чена Ли. Был ли он уже здесь или…

Ответ пришел неожиданно.

— Вы можете войти, Татьяна Александровна, — голос звучал спокойно и даже вежливо. — Я ждал вас.

Я распахнула дверь полностью и шагнула внутрь, держа пистолет наготове. Чен Ли стоял справа от меня, у одной из стен, одетый в традиционный китайский халат темно-синего цвета. В руках он держал маленькую деревянную шкатулку.

— Добрый вечер, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же спокойно, как его. — Неплохое представление вы тут устроили.

Он слегка поклонился, словно принимая комплимент.

— Я рад, что вы выбрали правильный путь, Татьяна Александровна. Теперь вы станете свидетелем восстановления баланса.

Баланса. Это слово прозвучало как ключ к разгадке всего происходящего. Не месть, не наказание — восстановление баланса.

— Как вы узнали, что я приду? — спросила я, медленно опуская руку с пистолетом. — После того как похитили Дорохова? Вы же понимаете, что все могло измениться… И мы договаривались несколько об ином, если помните.

Чен улыбнулся — легкой, едва заметной улыбкой.

— Вы слишком умны, чтобы позволить полиции вмешаться раньше времени. И слишком любопытны, чтобы пропустить финал. — Он сделал паузу. — Кроме того, я был бы разочарован, если бы вы не пришли.

Дорохов все это время молчал, но при звуке моего голоса он вздрогнул и повернул голову.

— Иванова! — его голос сорвался. — Вытащите меня отсюда! Этот сумасшедший…

— Молчать! — резко оборвал его Чен, и Дорохов мгновенно замолк. — Время говорить для вас еще наступит. И вы скажете правду. Всю правду.

Я сделала еще один шаг вперед, осматривая комнату. Теперь я заметила в углу небольшую цифровую камеру на штативе, направленную прямо на Дорохова. Запись. Еще одно доказательство. Но для кого? Для суда? Вряд ли оно будет иметь юридическую силу, если получено под принуждением.

— Чен, — начала я осторожно, — ты ведь понимаешь, что за порогом уже собирается группа захвата? У тебя не так много времени.

Он кивнул, словно это было что-то само собой разумеющееся.

— Пятнадцать минут, которые вы выпросили у подполковника Кирьянова? — Его глаза блеснули. — Этого достаточно. Ритуал не займет много времени.

Я невольно поежилась. Откуда он знал про Кирьянова? Неужели за мной следили с самого начала?

— Что за ритуал? — спросила я прямо.

Вместо ответа Чен подошел к креслу, где сидел Дорохов, и открыл шкатулку. Внутри на темно-красном бархате лежали три двенадцатигранные кости. Даже издалека я могла видеть их теплый, медовый блеск.

— Подлинные кости династии Мин, — произнес Чен с благоговением. — Те самые, которые когда-то принадлежали моей семье. Те самые, которые этот человек украл, предварительно уничтожив жизнь моего отца и мою свободу.

Дорохов дернулся в кресле.

— Я не крал! Я купил их легально! У жены Чжоу Ляна!

Чен медленно повернулся к нему, и я впервые увидела