Племя Майи - Анна М. Полякова
Вся эта информация обрушилась на меня потоком, и я хваталась то за один факт, то за другой, не зная толком, на чем следовало задержать внимание.
Аркадий Александрович, живший в Красных Оврагах, прекрасно знал о существовании у него дочери. Более того, счел меня достойной стать его наследницей. Должно быть, чувствовал за собой вину за то, что не принимал участия в моем воспитании.
— Значит, он знал, где я живу, раз обратился именно к вам, а не к нотариусу поближе к месту своего проживания, — вслух размышляла я.
По моему мнению, если Иванов поступил таким образом, он точно знал, где меня следует искать.
Громов молчал, внимательно за мной наблюдая. Удивительно, что он еще не попросил меня удалиться, ведь процедура оглашения завещания была окончена.
— Вы были с ним знакомы? — догадалась я.
— Немного, — не стал отрицать Петр Евгеньевич.
— И как давно он знал о моем существовании?
— Наше знакомство с Аркадием Александровичем нельзя было назвать настолько близким, чтобы он делился со мной подробностями своей личной жизни. Мне кажется, ваши вопросы можно будет задать его родственникам, если вы решите поехать на похороны или просто их навестить…
— Похороны? — перебила я.
— Ну да. Аркадий Александрович будет погребен по православным канонам…
Нотариус продолжал говорить, а я не могла поверить в услышанное. Отчего-то мне казалось, что с момента смерти Иванова прошло уже достаточно много времени. Теперь же оказалось, что у меня есть шанс увидеть отца, пусть и в гробу, но все же.
— Его убили? — откашлявшись, спросила я, невольно вспомнив вчерашнее послание.
— Кажется, он умер от сердечной недостаточности. Опять же, лучше осведомиться на месте. Похороны состоятся завтра. У меня есть вся необходимая информация, могу ее вам направить.
— Будьте добры, — кивнула я, поднимаясь.
Ноги вдруг показались чугунными, тело отказывалось подчиняться.
Уже на пороге, взявшись за ручку двери, я резко развернулась и сделала несколько шагов в сторону стола.
— Майя Аркадьевна, с вами все в порядке? — забеспокоился Громов.
— Петр Евгеньевич, я правда не думала, что когда-нибудь узнаю хоть что-то о собственном отце. Кем он был, можете сказать? Хоть что-то, — умоляла я.
— Порядочным человеком.
Я выжидательно смотрела на него, не собираясь сдаваться.
— Аркадий Александрович был талантливым доктором, более того — настоящим альтруистом. Собирался развивать медицину в регионе, строить реабилитационный центр в Красных Оврагах. Жаль, что его плану не суждено реализоваться.
— Ну, может быть, его задумку воплотит кто-то другой.
— Очень в этом сомневаюсь, Майя Аркадьевна, слишком много сложностей, которых любой другой просто испугается.
— Большое вам человеческое спасибо, что поделились. Всю сознательную жизнь я считала, что мое отчество — плод маминой фантазии, а имя моего родителя она не помнит. После их случайной связи он исчез и ничегошеньки обо мне не знает. Теперь же оказывается, что Аркадий Иванов прекрасно знал о моем существовании все эти годы… — я осеклась. — Или?
— Что? — не понял Громов.
— Или о том, что у него есть дочь, он узнал не так давно?
— Все же вам лучше поговорить с его родственниками, — виновато улыбнулся Петр Евгеньевич.
— Или со своими, — усмехнулась я и направилась к двери.
Солнце слепило, и я пожалела, что не взяла с собой из машины солнцезащитные очки. Я прошла до конца Левобережной улицы, глядя исключительно себе под ноги: во-первых, от новостей меня слегка покачивало, а во-вторых, так глаза хоть немного спасались от яркого света. В руке я крепко сжимала телефон. Мне ужасно хотелось позвонить матери и призвать ее к ответу. Но Ромка был прав: не стоит родительнице знать о происходящем. По крайней мере, пока.
Зная ее, я почти не сомневалась: она все это время была в курсе того, кто мой отец и где он находится. Вопрос только в том, как Иванов узнал о моем существовании. Было ему это известно с самого начала или он искал меня долгие годы? А может быть, мать в какой-то момент сама нарисовалась с этой замечательной новостью? Вот только зачем? Просить пособия на мое содержание? Но мы и так не бедствовали. Впрочем, денег, как известно, много никогда не бывает.
К тому же, если отец участвовал в моей жизни финансово, к чему оставлять мне что-то по завещанию? Он и так вносил свою лепту. Громов сказал, что родственники у него имелись. Логичнее было бы оставить все им.
Однако более всего меня занимал другой вопрос. Если Иванов знал обо мне, почему не связался? Неужели ему не хотелось познакомиться с собственной дочерью? Хотя, возможно, у него семеро по лавкам в этих его Красных Оврагах. Тогда снова непонятно, зачем завещать что-то мне, когда можно оставить это детям, которые являются его отпрысками на законном основании. Впрочем, им может достаться куда больше, чем то, что отписано мне. Вдруг он мультимиллиардер?
Телефон в сумочке разрывался, и я решила-таки извлечь его на свет. Звонил, конечно же, Ромка.
— Ну что? — просипел он в трубку.
— Лиза вернулась? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ага.
— Сможешь спуститься кофе попить в пекарне на первом этаже вашего дома?
Повисло молчание, только частое дыхание братца не позволяло забыть, что он все еще на проводе.
— Ясно. Благоверная находится где-то рядом, и при ней ты не можешь озвучить, что так далеко она тебя не отпустит!
— Лиза готовит сборную солянку, можешь купить свежего хлеба по пути?
— Все понятно. Я приезжаю на обед, и это, похоже, единственная возможность поговорить с собственным братом.
— Я тоже тебя люблю.
К тому моменту я успела отойти довольно далеко от нотариальной конторы. Хотела было отправиться к брату пешком — отсюда было минут пятнадцать ходьбы до их дома, но вспомнила, что приехала на машине, которую нежелательно было надолго бросать в центре города. Развернувшись на пятках, я зашагала в обратном направлении, туда, где оставила автомобиль.
Уже достигнув нужного подъезда, я вспомнила о хлебе, который просил захватить братец, и отправилась в пекарню. А ведь могли бы спокойно попить здесь кофе, если бы Ромка не был таким подкаблучником.
— М-м, ржаной, теплый еще! — обрадовалась Лиза, забирая у меня бумажный пакет.
Ромка с Аришей на руках появился из гостиной.
— Привет, Маюша! — Брат взял руку дочери и помахал мне в знак приветствия.
— Муж сказал, тебя сегодня не ждать,
