Выстрел в спину. Обречен на победу - Николай Иванович Леонов
Лева слушал следователя, не зная, радоваться ему или огорчаться. Нина ни в чем не виновата. Все его выкладки оказались верны, кто-то играл против Гладиатора. От этого непомерно высокая выплата за фаворита. Есть билеты тотализатора, можно побеседовать с кассирами. Смогут они вспомнить, кто делал крупные ставки? Судя по списку, ставки делались в двадцати пяти кассах. Этим займутся братья-разбойники. Леве на ипподроме расшифровываться нельзя.
– Молодой человек! – Следователь смотрел на Леву сердито. – Я, кажется, разговариваю с вами.
– Извините, задумался. – Лева улыбнулся, он видел, следователь лишь напускает на себя сердитый вид.
– Слушай, ты случаем не Ивана Гурова сын? – спросил следователь.
Началось, подумал Лева, хоть фамилию меняй. Куда ни придешь, один вопрос, сын или не сын.
– Нет, – ответил он.
– Врешь. – Следователь хитро подмигнул. – Запамятовал, сейчас вспомню. Иван мне как-то в горкоме встретился и рассказывал, мол, отпрыск по сыскной части трудится. Да ладно. Не сын ты, личность. Признаю. – Вспомнил что-то смешное, искорки забегали в глазах, потом нахмурился и засопел. Лева приготовился, ясно, сейчас разыгрывать его начнет.
– Да, вспомнил, – сказал следователь. Лева даже приподнялся в кресле. – Что-то ты про звонок в кабинет рассказывал? Интересно, интересно, – пытаясь сдержать улыбку, он хрюкнул, получилось ужасно смешно, тогда он расхохотался вовсю. Непонятно, над кем он смеется, над Левой или над собой. Вообще, как уже отметил Лева, старший следователь прокуратуры по особо важным делам оказался непозволительно возрасту и положению смешлив.
Лева из вежливости тоже улыбнулся, потом, вспомнив известную фразу: «Платон мне друг, но истина дороже», сказал:
– Простите, однако под всем мною сказанным могу расписаться.
– Фантазер, фантазер. Оставим это.
– Простите. – Лева начал краснеть. – Свою версию я готов отстаивать.
– Каким образом? – Чтобы не видеть Левиного румянца и вновь не рассмеяться, следователь начал перекладывать разбросанные на столе дела.
Идея, которую собирался высказать Лева, появилась у него, когда он, ожидая Турилина, расхаживал по коридору управления. Методом исключения Лева пришел к выводу, что если он знает звонившую девушку, то это может быть только Аня, приятельница Сан Саныча. Почему бы и не проверить. Номер телефона Ани у него имеется.
– Вы мне на слово поверите? – спросил Лева. Следователь ответил жестом, означавшим: «Как тебе не стыдно, старик!»
– Прекрасно, нужен параллельный телефон и молодая женщина.
– Аппараты параллельные, – следователь указал на телефон на столе и аппарат, стоявший на столике в углу кабинета, – а молодая женщина… – Он взглянул на часы, Лева отметил, что хозяин часто на них поглядывает, расценивал это, как предложение закругляться. – Молодая женщина задерживается. – Следователь выбрался из-за стола, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. – Здравствуйте, я вас жду.
– Я слышала голоса и считала, вы заняты. – Лева услышал женский голос и встал.
– Обычно на работе я всегда занят, Нина Петровна. Проходите, пожалуйста.
Нина была в строгом, почти вечернем костюме, в туфлях на высоких каблуках, видимо, только что из парикмахерской, так как Лева почувствовал легкий запах лака, каким обычно покрываются волосы после укладки.
– Здравствуйте, – Лева поклонился.
Нина глубоко вздохнула, будто собиралась прыгнуть с вышки, зачем-то переложила сумочку в левую руку. За спиной закашлялся следователь, и Нина опомнилась.
– Пишете? Доносы пишете! – громко сказала она. – Мерзкий вы человечек!
– Сядьте, Григорьева, – спокойно сказал следователь. От его тона даже Лева поежился.
Нина села, демонстративно отвернувшись к стене. Лева продолжал стоять, следователь начал расхаживать по кабинету, ходил и молчал, молчал и ходил. Было совершенно ясно, говорить здесь сейчас имеет право он один. Следователь молчал долго. Нина перестала смотреть в стену и опустила голову, только тогда следователь заговорил:
– В этом кабинете доносов не писали. Когда вас, Нина Петровна, на свете не было, в те времена доносы здесь тоже не писали. Вы меня поняли?
– Простите, я вас не хотела обидеть, – ответила Нина.
Леве хотелось сказать: ну, хватит, хватит, все понятно. Он даже откашлялся. Следователь наградил его таким взглядом, что Лева еще раз кашлянул и промолчал. Неужели этот человек несколько минут назад был смешным толстяком, жаловался на жару, хлопал себя по груди и кряхтел в кресле? Хозяин, большой и массивный, расхаживал по кабинету легким стремительным шагом, Леве казалось, пожми сейчас ему следователь руку – и ладонь у него не мягкая, железная.
– Я вас в прошлый раз пожалел, зря пожалел, оказывается. Вы понимаете, что означают эти билеты тотализатора? Их оставил убийца, возможно, на билетах были его отпечатки пальцев. Вы самовольно собрали билеты и все испортили. – Это был блеф, на картонных билетах могли оказаться сотни отпечатков. – Лев Иванович Гуров – советский офицер. – Следователь вновь сделал паузу. – Все должны усвоить, что значит советский офицер. Гуров – один из лучших сотрудников уголовного розыска, ас, можно сказать. – Лева не знал, куда деваться, сесть, что ли? А то стоит, как памятник самому себе. Следователь почувствовал его состояние, взял под руку, заставил ходить рядом и, уже не обращая внимания на Нину, спросил своим обычным тоном: – Так что у тебя за идея, дружок? Есть у нас параллельный телефон, есть молодая женщина.
Лева приходил в себя.
– Ты хочешь позвонить своей незнакомке? Значит, ты кого-то подозреваешь и имеешь номер телефона? Почему не рассказал раньше? Кто? Как познакомились? Какие основания подозревать? Хорошо, хорошо, позже расскажешь. – Не давая Леве вставить ни слова и продолжая говорить, следователь подвел «советского офицера» к креслу, усадил. – Предлог для звонка? Тема разговора? Не получится, что вы нас проверяете, а мы вас перепроверяем?
– Не получится, я продумал, – ответил Лева. Передышка, предоставленная ему следователем, вернула спокойствие. Во всем происходящем увидел даже комическое, когда же хозяин из-за спины Нины подмигнул ему, Лева заулыбался. – Я запишу, чтобы Нине было легче говорить.
Лева записывал для Нины текст, следователь негромко объяснял ей:
– Нам нужно послушать один женский голос. – Нина кивнула, следователь хотел предварительно разговорить ее и спросил: – Как здоровье Гладиатора?
– Гриша? Спасибо, здоров. – Нина сразу оживилась. – Он вообще у нас крепыш, не жалуется, веселый, порцию свою сегодня хорошо поел. Скоро в Европу едет.
– Вас возьмет?
– Возьмет. – Нина улыбнулась. Разговаривая о лошадях, она преображалась, от всей ее сдержанности не оставалось и следа.
– Пожалуйста, – Лева протянул Нине лист.
Нина читала, морщась, удивленно спросила:
– Костюм стоит рубль двадцать?
– Нет, но она вас поймет, – ответил Лева.
Вчера он слышал, как Аня говорит Наташе, что оставила продавщице комиссионного магазина свой телефон, хочет купить брючный костюм. На этом Лева и собирался сыграть. Нина перечитала текст несколько раз, следователь поставил ей телефон на колени и сказал:
– Сядьте свободнее, легче говорить будет.
Нина послушно откинулась на спинку кресла, набрала номер. Снимая параллельную трубку, Лева вспомнил, как вчера у него постепенно появилось ощущение, будто голос Ани ему хорошо знаком. Когда они ехали в машине, Лева спросил у девушки номер телефона, она почему-то соврала, сказала, что телефона нет. Он запомнил адрес и по справочному узнал: в доме, где живет Аня, телефон есть только в ее квартире.
В трубке звучали длинные гудки. Нина вопросительно взглянула на следователя, и в это время резкий женский голос ответил:
– Да. Говорите.
– Позовите, пожалуйста, Аню, – сказала Нина.
– Я на проводе.
Лева не узнавал ни голоса Ани, ни голоса незнакомки.
– Добрый день, – читала по бумажке Нина. – Я слышала, вы интересуетесь брючным костюмом.
– Да. Да. Вы от Ксюши? – голос подобрел, и Лева узнал Аню.
– Нет, но мне сказали… – сообразила ответить Нина.
– Верно. Не имеет значения. – Аня заговорила веселее. –
