Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Слабо, – сказал Страйк.

– Знаю. Понятно, почему это стало таким резонансным делом для феминисток. Я не говорю, что присяжные поддались этому, но, объективно говоря, у них не было конкретных доказательств убийства двух человек. Несомненно лишь то, что части одного тела были найдены в лесу. Но только Маес утверждал, что Реата была нерадивой матерью. Другие свидетели говорили, что она любила Йоланду. В то же время обвинение утверждало, что найденные фрагменты костей, скорее всего, принадлежали Реате, потому что кости Йоланды были меньше и их было легче спрятать. Маес по-прежнему настаивает на своей невиновности. У него есть небольшой онлайн-фан-клуб мужчин, которые считают, что Реата его подставила. Сообщалось о том, что она якобы появлялась после исчезновения, но ни одно из этих сообщений не выглядело убедительно.

Несмотря на все усилия Страйка, Робин видела, что он не находит ее рассказ чем-то захватывающим, поэтому она вернулась к более очевидно важной теме.

– Кстати, у меня наметился прогресс с другом Пауэлла, Уинном Джонсом. Мы переписывались.

– Правда? – спросил Страйк, борясь с новым зевком. Движение самолета явно наводило на него сон.

– Да. Он вообще-то был немного… – Робин пришло на ум слово "жуткий", но, учитывая, что по сравнению с некоторыми мужчинами, замешанными в этом деле, поведение Джонса было скорее глупым, чем зловещим, она сказала: – …флиртующим.

– Ах да?

– Да. Он поискал в Google фотографии, где я вхожу в суд и выхожу из него, – сказала Робин. – В любом случае, кажется, мне удалось убедить его, что Уайтхеды – не наши клиенты. Я сказал ему, что мы работаем на женщину, а он спросил: "Это Дилис, да?" Я сказал, что не могу этого подтвердить, но он сказал, что Дилис звонила ему, беспокоясь, что тело в хранилище – это Тайлер, и он – Джонс – сказал Дилис, что у нее слабоумие.

– Это могло бы объяснить, почему Дилис считает Джонса грубым.

– Я так и подумала. В любом случае, я надеюсь, что он позвонит мне по "Фейстайму" и расскажет, почему Пауэлл упомянул серебро в телефонном разговоре, ведь он дважды проигнорировал этот вопрос.

– Но раз уж мы заговорили о Пауэлле: мне неловко, но я действительно думаю, что стоит попытаться поговорить с Уайтхедами. Просто чтобы узнать, была ли какая-то конкретная причина думать, что Пауэлл саботировал свою машину, или это были всего лишь слухи. И есть еще пара моментов, – сказала Робин. – Может быть, это совсем ничего не значит, но…

Она поняла, что посреди фразы Страйк задремал, прислонив голову к окну. Когда она на него посмотрела, он громко, глубоко захрапел. Француз слева рассмеялся.

– Ваш муж устал.

– Да, – сказала Робин, вытаскивая бортовой журнал из кармана перед собой. – Он работает по ночам.

Через пятьдесят минут, когда самолет начал неровное снижение, Страйк резко проснулся.

– Вот дерьмо, – пробормотал он. – Извини.

– Все в порядке, – сказала Робин.

– Я храпел?

– Немного.

Страйк вытер рот тыльной стороной ладони, опасаясь, что у него также текли слюни.

– Не думаю, что я так сильно храпел до того, как мне сломали нос, – извиняющимся тоном сказал он.

– Как это случилось? – спросила Робин, которая никогда не спрашивала.

– Бокс. Апперкот от валлийского гренадера. Ему повезло.

– Конечно, так оно и есть, – с улыбкой ответила Робин.

– Так и было, – настаивал Страйк. – Я нокаутировал его в следующем раунде. Ты рассказывала мне о Линдвалл, – добавил он.

– Я закончила, – солгала Робин. – Вот и все.

То, что Страйк заснул во время разговора, на время ослабило ее энтузиазм по поводу предмета обсуждения.

Страйк зевнул, а затем сказал:

– Знаешь ли ты, что в девятнадцатом веке на Сарке нашли серебро?

– Действительно?

– Да. В девятнадцатом веке. Они наткнулись на хорошую жилу, подумали, что разбогатели, и вложили деньги в рудники, но жила иссякла. Это стоило целое состояние, потому что они копали под водой, и им нужны были насосы, чтобы шахты не затапливало. Потом обрушилась шахта, утопив десять шахтеров, и это был конец саркскому серебру. Разорило сеньора.

– Какого сеньора?

– Феодального правителя Сарка. Странное место, – сказал Страйк. – Последняя феодальная система в Европе, существовавшая до 2008 года, когда они решили попробовать демократию.

Фантазии Робин о тепле и свете рухнули при первом взгляде на Гернси: было холодно и сыро. Она и Страйк взяли такси из аэропорта до города Сент-Питер-Порт, откуда должны были сесть на паром до Сарка. Болтливый водитель такси сделал дальнейшее обсуждение дела невозможным, пока они не вышли у билетной кассы парома, где им сообщили, что помимо билетов на паром следует купить багажные бирки, чтобы их сумки доставили к месту проживания на тракторе по прибытии на Сарк.

– Как ты переносишь море? – спросил Страйк у Робин, когда они шли к гавани; дождь бил им в лицо, пока они смотрели на неспокойное серое море.

– Я особо не проверяла, – призналась Робин.

– Ну что ж, – сказал Страйк. – Короткая поездка.

Только начав спускаться по длинному, крутому, мокрому, покрытому решеткой металлическому пандусу к парому, Страйк подумал, что стоило положить трость в сумку с вещами, собранную им, естественно, в спешке, этим утром. Он шел медленно, правое колено подрагивало на каждом втором шаге, крепко держась за перила, а Робин с некоторой тревогой наблюдала за ним. Однако Страйк благополучно добрался до внутреннего пространства небольшого парома и, не желая больше рисковать, сел на первый ряд холодных пластиковых сидений, прямо напротив таблички с надписью: "Sark Shipping оставляет за собой право отказать в посадке и проходе любому лицу, находящемуся в состоянии алкогольного опьянения".

Двигатели взревели, и паром отчалил от причала.

– Если почувствуешь себя плохо, смотри на горизонт, – посоветовал Страйк Робин, и она тут же вспомнила о Сочельнике, своем судорожном зрении и сгорбленной, злой спине Мерфи.

Глава 83

– А наши мужчины – ну, они же с Сарка, и в них есть что-то от дьявола.

Джон Оксенхэм

Дева Серебряного Моря

– Неплохо, – сказал Страйк через сорок пять