Манящая леди - Марджери Аллингем

“Я понимаю, что ты имеешь в виду”, - признал он. “В этом есть уродливая сторона, я согласен с тобой. Но не позволяй этому тебя расстраивать. Мы преодолели первый барьер. Мы возьмем следующую, когда дойдем до этого. Не падай духом, старушка. Вся наша жизнь была такой, не так ли? Не так ли, Минни? Продолжай идти вперед. У нас всегда есть. Мужайся, старушка.”

Минни вытирала свой длинный нос перед маленьким зеркальцем, и у нее вырвался фыркающий смешок.

“Перестань разговаривать со мной, как будто я действительно лошадь”.

“Так-то лучше”. Тонкер похлопала ее. “Это моя Минни. Вот это настрой. А теперь мы подтянем носки и сделаем так, чтобы этот день был лучшим в чьей-либо жизни. И ты увидишь, что что-то произойдет. Что-то появится на вечеринке. Что-то приплывет само. Я чувствую это нутром. Смотри в оба ”.

“Почтальон ничего не принес”. Веселый рев мисс Дианы донесся до них из внешней кухни. “Почтальон ничего не принес, говорю я. Только горсть этих желтых конвертов и циркуляр от букмекера мистера Уильяма.”

“Положите их все прямо в котел!” - в ярости крикнул Тонкер.

“Нет, ты не должна”. Голос Минни был таким же властным. “Положи их в кухонный ящик, Дайна. Боже мой, теперь я должна позаботиться об этом одна. Черт бы тебя побрал, Тонкер, помоги мне убрать ”.

II

Мисс Пинкертон была совершенно мертва, когда ее тело вошло в воду. Река в этом конкретном месте была глубокой, и ручей был прозрачно-зеленого цвета, сверкающего сейчас на ярком солнце. Тело мягко скользнуло внутрь, ногами вперед, и голубое хлопчатобумажное платье с накрахмаленными нижними юбками под ним распласталось на ослепительной поверхности и подняло ее, так что, подобно Офелии, она некоторое время парила, выглядя странно уютно в сверкающей постели, ее темная голова покоилась глубоко на зеленых подушках.

Поскольку прошло уже несколько часов с тех пор, как Уэсти и Джордж Мередит почти закрыли шлюзовые ворота далеко внизу, на болотистых лугах за Манящей Леди, течение было очень слабым, и тело медленно отнесло ярдов на пятьдесят или около того в туннель, образованный двойным рядом нависающих ив. Здесь было прохладно и тайно, а ручей обмелел. На полпути вдоль этого водного коридора была временная запруда, образованная массой сухого тростника, который оторвался от плотного зарослей, росших у Дороги Влюбленных, и запутался в узловатых корнях старых деревьев.

Это была не такая уж плотина. Позже в тот же день она неизбежно теряла свою хватку и плыла вниз, к цветочному оазису, где лодочный домик так весело сиял своей новой краской. Но теперь она была прочно закреплена и была достаточно прочной, чтобы удержать новый кусок мусора.

Там долгое время покоилось тело, ожидая.

III

Старина Гарри и мисс Диана жили в том, что Понтисбрайт с удовольствием называл дырой. Это был не порицающий термин, а буквальное описание коттеджа, соломенный карниз которого был на одном уровне с внешним миром. Позади этого жилища был еще более низкий участок земли, теперь окруженный огромными мальвами и заросший достаточным количеством зелени, чтобы прокормить корову. Посреди всего этого снова был очень маленький сарай, покрытый старой и просевшей соломой, а внутри, в безопасности, как полевая мышь в своем гнезде, был старина Гарри.

Он только что закончил разбирать велосипед на части. Шины и внутренние трубки были сняты и теперь висели в чьем-то другом сарае, по сути, у Реввера. Там они были в полной безопасности. Старый джентльмен не стал бы пытаться подняться по этой пыльной лестнице до следующего сбора яблок. Цепь, только что смазанная, висела в устье колодца в "Гантлетте", еще одном пристанище семьи с неизменными привычками. Необычные ручки были разрушены. Колеса были здесь, под скамейкой, такие пыльные, как будто пролежали там годами. Лампы были в кроличьей норе в саду. Седельная сумка была в дупле дерева. Брызговики были на свалке в Баттусе, а звонок, на котором не было никаких пометок, кроме имени производителя, которое было знаменитым, был на собственной машине мисс Дианы.

Рамка, которая была хорошей, с сожалением была отправлена в реку, но находилась в бассейне, который можно было бы исследовать позже, если все пойдет хорошо. Старина Гарри сожалел об этом. И все же казалось справедливым, что поток, принесший ему этот сверкающий приз, должен получить какую-то небольшую отдачу. Он так изящно выполнил свою работу. Он едва поверил своим глазам, когда впервые увидел подарок богов, принесенный ему, сияющий и неповрежденный, на куче бревен, соломы и гнезд болотных курочек. Он подозревал, что тогда он пробыл в воде не более трех или четырех часов, а поскольку был полдень, и поблизости, как он очень хорошо знал, была полиция, проведя с ними большую часть позднего утра, он просто спас подарок и прикрыл его вырванной травой.

В сумерках он вернулся к нему и, прежде чем начать разборку, отсоединил колокольчик и с его помощью вернул иностранцу своенравное сердце мисс Дианы.

Гораздо позже ночью, когда большая часть его добычи была собрана и в безопасности разложена по тайникам по всей деревне, он специально отправился вверх по ручью, чтобы выяснить, была ли вообще какая-либо веская причина для нахождения велосипеда в воде.

Под деревом, в нескольких ярдах от полевой тропинки, которая вела к дому без задней стенки, он нашел одну.

Этика Старого Гарри была своеобразной в том смысле, что она была особенной для него самого, но такая, какой она была, она существовала и объясняла его самое заботливое отношение к Люку, как ночью, когда он, несомненно, спас свой рассудок от похищения опасными лучами луны, так и утром, когда он был настолько любезен, что сообщил ему о теле, если у этого человека вообще было какое-то понимание.

И вот, в полдень в день пира мистера Тонкера, или вечеринки, как люди называли это в наши дни — названия менялись с годами по опыту старого Гарри, но Пиршества, к счастью, не менялись: Мужчина и его брюхо слиплись, модернизируйте их, как вам нравится — вот он, богаче, счастливее и в летнем настроении.

Он подкрепился глотком крепкого пшеничного вина собственного приготовления, которое приготовил для празднования поздним вечером, когда ему взбрело в голову показать лондонцу несколько чудес, и направился в заднюю часть сарая, где под капустными листьями у небольшого родника у него было несколько букетов, ожидающих