Испытательный полигон - Майкл Коннелли

Судья покинула кафедру и направилась в свой кабинет. Братья Мейсон собрали бумаги и толстые сборники законов, а журналисты стали подниматься с первого ряда и выходить. Я вернулся к столу истца и сел рядом с Брендой Рэндольф.

Бренда, миниатюрная женщина с испуганными глазами, работала шлифовщицей линз в оптометрической лаборатории в Долине. Казалось, она навсегда лишилась надежды на счастье. Каждый свой выходной и отпуск она посвящала судебным заседаниям по делу, которое считала делом своей дочери

— Вы в порядке, Бренда? — прошептал я.

— Да, — сказала она. — То есть нет. Я никогда не буду в порядке. Каждый раз, когда произносят её имя или кто‑то вспоминает, что произошло, я теряю самообладание. Ничего не могу с собой поделать. Мне очень жаль.

— Не извиняйтесь. Просто будьте собой.

— Как думаете, судья примет решение в нашу пользу?

— Должна.

Мейсоны встали и, пройдя через барьер, направились к выходу. Проходя мимо, они не сказали мне ни слова.

— Приятных вам выходных, — крикнул я им вслед.

Ответа не последовало.

Глава 2.

У дверей зала суда, в коридоре, меня ждал мужчина. Я заметил его во время слушания — он сидел один на задней скамье. Если он и был журналистом, то мне незнакомым. Я знал большинство судебных репортёров города в лицо, если не по имени. Но это дело привлекло внимание всей страны, и я впервые видел некоторых представителей национальных СМИ.

Незнакомец держал на плече рюкзак и был в спортивной куртке без галстука. Это наводило на мысль, что он, вероятнее всего, не адвокат, по крайней мере не тот, кто регулярно ходит по этому зданию.

Он отступил в сторону, пока я прощался с Брендой, шёпотом пообещав, что свяжусь с ней, как только узнаю решение судьи по только что обсуждавшемуся ходатайству. Как только мы расстались, он подошел ко мне. На вид ему было чуть за пятьдесят, густые каштановые волосы начинали седеть. Он походил на стареющего сёрфера. Не самый приметный тип.

— Господин Холлер, хотел бы угостить вас чашкой кофе, — сказал он.

— Мне не нужен кофе, — ответил я. — Я вымотан этим слушанием. Мы знакомы? Вы журналист?

— Ну… да. Писатель. Я хотел бы поговорить с вами о чём‑то, что может оказаться взаимовыгодным.

— Какого рода писатель?

— Пишу книги о технологиях. О том, как их можно обернуть против нас. И веду колонку в «Сабстаке». Та же тематика.

Я долго смотрел на него.

— Вы хотите написать об этом деле?

— Да.

— И в чём тут польза для меня?

— Если бы мы могли присесть на несколько минут, я бы всё объяснил.

— Где? У меня через дорогу встреча, — я поднял руку, глядя на часы, — через двадцать минут.

Это была ложь. Я просто хотел ограничить разговор по времени, на случай если он мне не понравится. Через дорогу, в офис окружного прокурора, я действительно собирался зайти, но встречи не назначал. Я собирался пробиться без записи.

— Дайте мне десять минут, — сказал писатель.

— Вам нужен кофе? — спросил я.

— Если вам не нужен, тогда и мне нет.

— Хорошо, пойдёмте в одну из адвокатских комнат в конце коридора. Так будет быстрее и удобнее всего.

— Ведите.

Я двинулся по коридору, но остановился.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Джек Макэвой, — ответил он. — Приятно познакомиться.

Он протянул руку, и я пожал её. Рукопожатие было крепким, взгляд он выдерживал спокойно. В тот момент мне показалось, что это может быть началом чего‑то стоящего.

Глава 3.

Адвокатские комнаты в федеральном суде были крошечными, с небольшим столом и четырьмя стульями. Они предназначались для коротких совещаний адвокатов с клиентами и свидетелями перед входом в судебный зал. Я нашёл свободную, придвинул к двери красную табличку «ЗАНЯТО», открыл и жестом пригласил Макэвоя войти первым.

Мы сели по разным сторонам стола. Я достал из портфеля блокнот и начал с того, что попросил его записать свою фамилию. Он написал.

— Имя и написание мне знакомы, — сказал я. — Могу я знать ваши книги?

— За последние двадцать лет я выпустил три документальные книги, — ответил Макэвой. — Они ненадолго попадали в списки бестселлеров. Все связаны с Лос‑Анджелесом.

— Названия?

— «Поэт» была моей первой книгой. Она была об интернете.

Он сделал паузу, словно ожидая, что я воскликну, как она мне понравилась. Я промолчал.

— Потом прошло много лет, прежде чем я написал книгу «Пугало», — продолжил он. — Она о поиске данных в сети. А последняя называлась «Честное предупреждение». Несколько лет назад. О нерегулируемой индустрии ДНК.

Я кивнул.

— «Честное предупреждение». Да, помню, — сказал я. — Это ведь о маньяке, который искал жертв по их ДНК. Я знаю нескольких адвокатов, которых вы там упоминали.

— Все мои книги — о технологических прорывах, — сказал Макэвой. — О том, как ими пользуются преступники и прочие недобросовестные люди.

— И это было что‑то вроде журнала, верно? «Честное предупреждение» — я имею в виду.

— Это выросло из новостного сайта по защите прав потребителей. Но владелец‑редактор ушёл на пенсию, и сайт закрыли. Я выкупил права на бренд. Теперь пишу в «Сабстак».

— Разумеется, у вас есть «Сабстак». Он называется «Честное предупреждение»?

— Верно. Речь о безумствах технологий. Я имею в виду — и о самом «Сабстаке» тоже.

Я кивнул и внимательно посмотрел на него. Интерес у меня был больше, чем я хотел показать.

— Начинаю понимать, почему вы хотите ввязаться в это дело, — сказал я.

— Я так и думал, — ответил он.

— Итак, что для вас это дело? «Сабстак» или книга?

— Возможно, и то, и другое, — без колебаний сказал он. — И подкаст. И фильм. Ваш процесс воплощает всё, что я исследовал и писал применительно к генеративному ИИ. Каждую неделю против систем искусственного интеллекта подаются новые иски, но похоже, что именно это дело дойдёт до присяжных. Думаю, в нём сходится всё: и хорошее, и дурное в этой меняющей мир технологии. В моём понимании — это удачное стечение обстоятельств, одним словом - хоумран.

— Хорошо, вы получаете хоумран. А что получает моя клиентка?

— Мои исследования. Мои знания. У меня есть контакты, которые, думаю, могут вам