Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

— Или выполнением общественного долга, — кивнул Корней.

— Вот видите.

— Еще меня, возможно, подозревают в убийстве гражданки Холкиной.

— Не знаю никакой Холкиной.

— Проститутка, она подбросила мне патрон, подставила меня…

— Да, вы говорили, что вас пытались подставить. Помните нашу встречу у вас на квартире?

— Конечно, помню! — выразил удивление Корней. — Альбина Холкина меня и подставила… И себя подставила. От нее решили избавиться, похитили. Я искал Альбину, вышел на ее похитителей, вышел на квартиру, где они скрывались. Не успел. Преступник задушил Альбину и сбежал.

— Кому вы это рассказываете? — Глотков внимательно смотрел в глаза.

— Вам.

— А может, себе? Уговариваете себя, что именно так все и было.

— Уговариваю себя?

— Не могли вы никого искать. Следователь по вашему делу попросил меня определить ваше психическое состояние, мне показалось, что вы, в общем-то, здоровы. Следователь принял решение отправить вас в следственный изолятор… Или нет, не в следственный?

— Изолятор временного содержания.

— Вы отказались ехать в изолятор, напали на сотрудников полиции — хорошо, что я находился рядом. Именно поэтому вас сразу доставили к нам в стационар. Разумеется, будет проведена комплексная психиатрическая диагностика, но я уже вижу, что вы… ну скажем так, не совсем здоровы. Диссоциативное расстройство личности на фоне когнитивного искажения реальности… Вот вы и сейчас кого-то видите за моей спиной, — ничуть не сомневаясь в том, сказал Глотков.

— Ну нет, тут вы ошибаетесь!

— Неужели?

Глотков повернулся к Миле и глянул на нее поверх очков.

«Он меня видит!» — запаниковала она.

Одной рукой закрыла низ живота, другой — грудь, как будто Глотков застал ее голой.

— Прелестно! Прелестно!

Психиатр играл так убедительно, что Корней мог ему поверить. Но не поверил. И даже попытался вывести доктора на чистую воду.

— Ну и кого вы там видите?

— Мужчину в форме следователя.

— А вот и нет! Форма есть, следователь есть… — Корней запнулся, осознав, насколько ловко развел его Глотков.

— Ну что ж вы замолчали, Корней Евгеньевич? — торжествующе улыбнулся врач.

— Нет там никого! — Корней постарался взять себя в руки.

Да, он угодил в ловушку, но это не должно выбить его из колеи. И уж тем более довести до белого каления.

— Ну, конечно!

— У меня мать сошла с ума, дед, но это не значит, что и я сумасшедший.

— К сожалению, значит. В вашем случае значит.

— Я больной на голову?

— Если честно, я не знаю, кого вы видите за моей спиной, но вы кого-то видите. И мысленно апеллируете к этому человеку. Иногда даже разговариваете с ним. Иногда, потому что вы пытаетесь скрыть свою болезнь. Но эта попытка скрыть очевидное лишь усугубляет течение болезни, вы все больше погружаетесь в созданную вами реальность. И теряете контроль над действительностью… Насчет Холкиной я не знаю, но в убийстве следователя Ямщикова подозревают вас.

— Но я точно знаю, что не убивал! — твердо сказал Корней.

— Скажите, а человек, которого вы сейчас видите у меня за спиной, не призывал вас убивать Ямщикова? — спросил Глотков, всматриваясь в него.

— Э-э… Нет никакого человека.

Почва под ногами зашаталась. И все потому, что Глотков попал точно в цель — Мила действительно призывала убивать. Вот и как, спрашивается, Глотков об этом узнал?

— Не надо запираться, Корней Евгеньевич, я вам не враг. И, увы, сейчас перед нами стоит сложная задача. Речь не идет о возвращении на службу, речь идет о том, как вы будете отбывать наказание. Сами понимаете, в тюрьме вам придется несладко.

— Мне, в общем-то, все равно где отбывать…

Корней сглотнул, пытаясь смочить пересохшее от волнения горло.

— Не все равно! — Глотков смотрел прямо в глаза, он видел все.

— Я не убивал. Потому что не мог убить человека.

— Вчера вы едва не убили прапорщика полиции, который пытался вас задержать. У сотрудника серьезная травма головы… Нервный срыв или порыв бешенства, какой диагноз вы себе поставите?

— Я не знаю…

— Вы не знаете, что произошло вчера. Вы не знаете, что происходило в реальности. В объективной реальности, — уточнил Глотков. — Скажите, у вас есть чувство, что вы находитесь сразу как минимум в двух параллельных реальностях?

— У меня есть чувство, что я не убивал, — все больше терялся Корней.

— Кого вы сейчас видите у меня за спиной? — спросил Глотков. — Опишите этого человека… Или это несколько человек?

— Один человек.

«Пожалуйста, не говори обо мне плохо! — взмолилась Мила. — Я хорошая и горжусь собой!»

— Мы ловили маньяка, девушка-стажер вызвала огонь на себя, маньяк ее задушил, мне бы поспешить… Я опоздал всего на несколько секунд. Девушка погибла.

— Вы чувствуете перед ней вину?

— Да, конечно!

— Эта девушка является вам?

— Только она одна и является. Я уже к ней привык. И не чувствую себя сумасшедшим.

— Чувства — это субъективность, объективна только реальность, в которой вы действительно могли убить человека.

— Мог, но не убил.

— Я, конечно же, знаю эту историю, маньяк задушил вашу напарницу, вы едва не убили маньяка. У вас был нервный срыв, вас отправили к нам на обследование, в конечном итоге вас признали годным к службе. Скажите, после гибели вашей напарницы вы вели дела, в которых преступник душил свою жертву?

Почва под ногами не просто качнулась — показалось, что она превратилась в трясину.

— Вел. После возвращения на службу. Отчим пытался задушить свою падчерицу, я успел в последний момент… Вы что-нибудь знаете об этом? — встрепенулся Корней.

Похоже, Глотков предпринял очередную попытку развести его на мякине. Конечно же, доктор подготовился к разговору, и Криулин мог дать ему информацию о делах, которые раскрывал майор Давыдов, и Абдулову было что рассказать. Так что попадание в яблочко вовсе не случайно.

— Пока я знаю только об убийстве майора Ямщикова, и то в части, меня касающейся… Вы спасли падчерицу?

— В самый последний момент. Следующее убийство, и снова преступник пытается избавиться от свидетеля, набрасывает на ее шею петлю…

— Вы успели?

— Успел.

— Еще что-то было?

— Дело о наследстве, подозреваемый вступил в контакт со своей бывшей женой, которая могла дать против него показания, стал ее душить…

— Вы успели? — где-то в глубине души усмехнулся Глотков.

— Успел.

— Еще что-то?

— Да, заказное убийство. Свидетельница опознала убийцу, убийца это понял, познакомился со свидетельницей, проник к ней в квартиру.

— Вы успели?

— Успел.

— А точно все это было на самом деле?

— Что было? Убийца душит женщину, все как в случае с Людмилой Евдокимовой, я ее спасаю, и так четыре раза. Подряд.

— Вам самому не кажется это странным?