Испытательный полигон - Майкл Коннелли

было несколько месяцев за решёткой. Ничего приятного. Так вот, прежде чем мы продолжим, мне нужно, чтобы вы подписали несколько документов, которые убедят меня: вы понимаете, во что ввязываетесь, и что будете иметь право писать об этом только в будущем.

— Хорошо. Что именно подписать?

Я выдвинул ящик стола и достал три документа, скреплённые скрепками. Я подготовил их в воскресенье, одним глазом глядя футбол.

— Во‑первых, у меня довольно простое соглашение о неразглашении, — сказал я. — Вы не можете разглашать ничего из того, что увидите или услышите по делу, пока процесс не завершится — либо мировым соглашением, либо вердиктом.

— Мировое — это ведь компенсация? — уточнил Макэвой. — Для книги это было бы разочарованием.

— Это уже не совсем в моей власти. Решать моей клиентке. Пока она отвергла все предложения, потому что в них нет того, чего она хочет больше, чем денег. Она хочет того, что я называю «комплексной компенсацией»: ответственности, действий и извинений.

— Два из трёх я понимаю. А какие действия вы — или она — ждёте?

— Мы хотим, чтобы они исправили свой чёртов продукт, из‑за которого погибла её дочь.

— Понятно.

Я кивком указал на три документа, которые Макэвой разложил перед собой.

— Далее — ваше личное заявление о том, что вы не работаете ни на «Тайдалвейв», ни с ней, ни в каком качестве, — сказал я.

Макэвой усмехнулся.

— Вы серьёзно?

— Абсолютно, — ответил я. — Это моя страховка. Если вдруг выяснится, что вы двойной агент, это обеспечит мне новый процесс.

— Хорошо, хорошо. А третий?

— Книга. Я хочу видеть рукопись до публикации.

Макэвой покачал головой, не дав мне договорить.

— Так не получится, — сказал он. — Ни один журналист не показывает герою текста материал до выхода. По крайней мере, хороший журналист.

— Здесь вы больше не журналист, Джек, — сказал я. — По крайней мере, не только. Теперь вы часть команды истца. Я усажу вас в клетку, и вы станете участником дела. Вы — сотрудник, а как ваш работодатель я имею право требовать доступа к результатам вашей работы и утверждать их. Подписав эти бумаги, вы также будете связаны адвокатской тайной, которая действует и после вердикта и вынесения решения. Мы с клиенткой хотим быть уверены, что вы её не нарушите.

— Вы будете мне платить?

— Пока нет. Оплату получите, когда продадите книгу. Послушайте, обсуждать это я не буду. Хотите участвовать — подписывайте. Не хотите — пожмём друг другу руки и разойдёмся.

Макэвой долго смотрел на бумаги на пустом столе.

— Могу я показать их своему адвокату? — спросил он наконец.

— Разумеется, — ответил я. — Я бы даже порекомендовал. Но в клетку вы не попадёте, пока я не получу подписанные экземпляры и не уберу их в сейф.

Я кивнул в сторону «Мослера» в углу. Скрывать тот факт, что сейф достался мне вместе со складом и был так стар, что комбинация утеряна, а запорный механизм давно не работает, я не стал.

— К чёрту, — сказал Макэвой. — Дайте ручку.

— Вы уверены? — уточнил я. — Потом вы не сможете сказать, что я на вас давил.

Я показал на угол потолка над дверью кабинета. Макэвой обернулся и увидел камеру, которую я установил, когда занял это помещение.

— Со звуком тоже, — пояснил я.

— Дайте ручку, — повторил Макэвой.

Я снова открыл ящик и вынул синий маркер, которым обычно подписывал контракты.

— Я думал, все писатели носят с собой ручку, — заметил я.

— Похоже, я свою дома оставил, — ответил Макэвой.

Я протянул ему маркер и смотрел, как он внимательно читает каждую страницу и расписывается там, где нужно, ставя инициалы в положенных местах.

— Знаете, в этом есть ирония, — сказал он, подписывая очередную страницу.

— В чём же? — спросил я.

— Вы вынуждаете меня подписывать «соглашение о неразглашении», хотя на прошлой неделе в суде представляли такие соглашения как инструмент корпоративных дьяволов.

— Там мы были в суде. А здесь — в моём офисе. И, честно говоря, я не думаю, что это дело, когда‑либо дойдёт до суда.

Он закончил подписывать и подвинул бумаги ко мне. Я сложил их в одну стопку, развернулся к «Мослеру», провернул рукоять и распахнул тяжёлую дверцу. Положил стопку на полку, где, как я подозревал, когда‑то держали наличность, чтобы выдавать сдачу таксистам.

Закрыв сейф, я снова повернулся к Макэвою.

— Добро пожаловать в команду, — сказал я.

Макэвой кивнул и развёл руками.

— Что вы хотите, чтобы я делал?

— Это дело будет выиграно или проиграно на этапе раскрытия, — сказал я. — Я хочу, чтобы вы сидели в клетке и работали вместе с Лорной. «Тайдалвейв» что‑то скрывает в отредактированных документах, это я знаю. Если мы поймём, что именно, — думаю, мы победим.

Глава 6.

Я отвёл Макэвоя обратно к клетке и оставил с Лорной. Он окинул взглядом столы, уставленные стопками — каждая не ниже пятнадцати сантиметров.

— Есть конкретное место, с которого вы хотите, чтобы я начал? — спросил он.

— Лорна, где у нас обучение и тестирование? — спросил я.

— Здесь, — сказала Лорна, указав на самую низкую стопку.

— Начните с неё, — сказал я. — Делайте пометки. Ищите просчёты, короткие пути, места, где они срезали углы. Ищите то, что они пытаются скрыть.

— Хорошо, — ответил Макэвой. — Звучит очень просто.

Я уловил в его голосе сарказм. Макэвой двинулся к столу.

— Циско, ты со мной, — сказал я. — Поехали.

— Куда? — спросил он.

— К Рикки Пателю.

— Ты уверен, что я там нужен?

— Да, Циско, поехали.

Я прошёл сквозь медную занавеску и направился к двери склада. Нежелание Циско шло от его беспокойства оставить Лорну с Макэвоем. Я не стал поднимать тему, пока мы не вышли на улицу и не подошли к машине.

Я взглянул на него поверх крыши.

— Ты сам проверил Макэвоя и сказал, что он чист, — напомнил я. — В чём тогда проблема?

— С Макэвоем? Ни в чём, — ответил Циско.

— Не нужно тревожиться за Лорну. Она сама за себя постоит.

— Я знаю. Но волноваться — тоже моя работа.

— Это твоя