Паук - Ларс Кеплер

— Значит, она могла быть жива в пакете?

— Я не знаю. Ты видели фотографии?

Он протягивает конверт формата А5 и отворачивается, когда Йона вскрывает его и достаёт две цветные фотографии.

На первой содержимое пакета разложено на высоком столе для вскрытия. Ткани Марго превратились в серо‑жёлтую, полупрозрачную слизь. Среди неё видны несколько более крупных сгустков.

Рядом с позвоночником, почти полностью оголённым, он видит ярко‑красную ступню без пальцев.

На второй фотографии «Игла» уже смыл химикаты и остатки. Более целые части тела Марго выложены в ряд.

Череп с клочьями волос. Обрывки шейных мышц и трахеи. Кости — бедренная, серый, заляпанный кровью фрагмент таза и копчика.

— Что касается конюшни… — говорит Эриксон и откашливается. — Ты был прав. Лаборатория обнаружила следы пороха в пяти каплях крови на полу. И вот тут начинается самое интересное. Они нашли ожидаемую сурьму, а также калий, олово и ртуть.

— У патрона был ртутный капсюль, — говорит Йона, пряча фотографии обратно в конверт.

— Я проверял. Такие боеприпасы уже давно не производятся. Их выпускали всего несколько лет, в странах Восточного блока. Но я уверен, старые запасы ещё можно найти, если знать, где искать.

— Вы нашли пулю среди её останков? — спрашивает Йона, прижимая два пальца к левому веку. Его накрывает лёгкий приступ мигрени.

— Да. Она у меня в лаборатории, в фургоне. Я подумал, тебе стоит взглянуть.

Ветер свистит в молодых фруктовых деревьях, пока они идут к фургону.

— Странно, что гильза белая, как снег, — говорит Эриксон и смотрит на Йону. — Что это за металл?

— Это не может быть ничем иным, кроме чистого серебра. Как вы знаете, в любом серебре есть немного меди, даже в стерлинговом. Но, думаю, преступник нагрел гильзу до окисления меди. Потом кислотой удалил оксид меди. В результате снаружи пуля, стала покрытой слоем чистого серебра. Забыл, как это называется.

Эриксон открывает двери фургона и со вздохом забирается внутрь. Включает лампу над небольшим столом и ослабляет ремни, которыми закрепил стул. Йона, пригнувшись, чтобы не удариться головой, следует за ним.

— На ней нет отпечатков, — говорит Эриксон и открывает ящик. — Садись. Скажи, если понадобится фазово‑контрастный микроскоп.

— Спасибо.

Эриксон берёт пинцет с фарфоровыми наконечниками, достаёт пулю из маленькой коробочки и кладёт её на предметное стекло микроскопа.

Йона садится к столу и наклоняет лампу к пуле.

Пуля сильно деформирована. Белая оболочка развернулась, как распустившийся тюльпан. Свинцовый сердечник сплющен, как пуговица.

— Экспансивная, — говорит он. — Диаметр девять целых двадцать семь сотых миллиметра. Это на четверть миллиметра больше, чем у патронов, которыми пользуемся мы.

— Так это Макаров?

— Да.

— С ртутным капсюлем и тонкой серебряной гильзой.

— Это невероятно странно, — вздыхает Эриксон и поворачивается к Йоне. — Не правда ли?

— Хм, — отвечает тот.

— Не хочешь рассказать, что происходит?

— Всему своё время.

Когда Эриксон уезжает, Йона относит лопату и тачку в сарай для инструментов. Солнце скрылось за верхушками деревьев. Лес наполняется тенями.

Он снова думает о том, что на самом деле означает жуткое решение растворить тело Марго.

Сад питомника окутан мягкими серыми сумерками. Мешки с торфом выстроились ровной линией. Вода в бочке для сбора дождевой влаги мерцает, как глаз.

У него почти не осталось сомнений, что её смерть связана с открыткой, которую получила Сага.

«Артур К. Джуэл» — анаграмма имени Юрека Вальтера. А пистолет, о котором пишет отправитель, — «Макаров». В сообщении говорится, что в магазине девять белых пуль.

Одна из этих пуль предназначена мне, думает Йона. И, если верить открытке, единственный человек, который может меня спасти, — Сага.

Кто мог её написать?

Семья Юрека Вальтера давно мертва. Его правая рука, Бобр, сидит в белорусской тюрьме.

Они имеют дело не с подражателем. «Модус операнди» этого убийцы совершенно не похож на методы Юрека. Юрек никогда не играл. Не занимался анаграммами и загадками, думает Йона, направляясь к ряду теплиц.

Чтобы не оставлять после себя ни рисунков, ни записей, Юрек создавал сложные чертоги разума.

Для Йоны всё это выглядело почти головоломкой. Но для Юрека это была всего лишь наглядная система координат, позволявшая отслеживать могилы его жертв.

Завершить свою систему он так и не успел. В последней точке, у Мораберга, могил уже не было.

Тем не менее отправитель открытки явно как‑то связан с Юреком. А значит, связан и с ним, и с Сагой, думает Йона.

Он бы хотел продолжить разговор с Сагой. Решает поговорить с исполняющим обязанности руководителя отдела о временном зачислении её в группу, пока они ждут разрешения психолога.

Кроваво‑красный пистолет Макарова с девятью белыми пулями.

Патроны Макарова калибра девять на восемнадцать миллиметров подходят к пистолету Макарова, разработанному в Советском Союзе вскоре после Второй мировой войны. В модернизированном виде он до сих пор используется во многих странах мира.

Убийца подкрался к Марго в конюшне и выстрелил ей в позвоночник. Потом вытащил её на улицу, затащил в машину и растворил тело в гидроксиде натрия на холерном кладбище Капельшера, примерно в ста двадцати километрах отсюда.

Йона высыпает листья из пакета на компостную кучу и смотрит между деревьями, на кусты черники и вереска, пока взгляд не цепляется уже ни за что.

Птица взлетает с ветки ближайшей ели, тревожно хлопая крыльями.

Две шишки падают на землю.

Йона разворачивается и идёт обратно к сараю. Высокая луговая трава выпрямляется за его спиной.

Он вешает пустой пакет рядом с граблями и смотрит на дом. Из кухонного окна льётся золотистый свет. На занавеске он видит пляшущую тень Валерии.

Наматывая шланг на катушку, он замечает, что дверь в самой дальней теплице приоткрыта.

Гравийная дорожка хрустит под его ботинками.

В стекле он видит свой силуэт, окружённый мягким светом, идущим из кухни.

Где‑то вдали над головой пролетает вертолёт. Его прерывистый грохот быстро стихает.

Йона идёт вдоль ряда теплиц, пока не подходит к самой дальней, которую Валерия использует как кладовую.

Он заглядывает внутрь и видит серую кошку, крадущуюся возле мешка с куриным помётом.

Он открывает дверь и ступает на бетонные плиты средней дорожки.

В воздухе стоит резкий запах томатов.

Их листья тянутся вверх по обеим сторонам, прижимаясь к стеклу и образуя зелёный коридор, уходящий в темноту.