Убийство в университете - Фейт Мартин

Хиллари заверила, что не заберет. Но, возможно, как-нибудь захочет на них взглянуть.

У Джанин дрогнули губы. Мамина портниха? Да уж, здешние девушки явно из другого мира.

— И ты не сомневаешься, что эта одежда будет как раз для тебя, — сказала — не спросила — Хиллари. Сама она в этом ничуть не сомневалась.

— Ну конечно, — сказала Дженни. — В таких вещах Еве можно было доверять.

Да — но в чем ей доверять было нельзя, подумала Хиллари. В делах сердечных — наверняка. И в денежных, скорее всего, тоже. И все же она понимала, почему эту болезненно худую некрасивую девочку так тянуло к Еве Жерэнт.

— Она часто ходила по вечеринкам? — продолжала расспросы Хиллари.

— Да. Очень часто. Как будто совсем не уставала. — Дженни погрустнела. — А я так не могу. Если ночью веселилась, то потом буду спать до вечера. А Ева вставала как ни в чем не бывало, и сразу по делам.

— А, наркотики, — как можно небрежнее заметила Хиллари. — По описанию похоже, — добавила она, тщательно изгнав из голоса всякий намек на осуждение или удивление.

— Вы что! — тут же возразила Дженни, заставив Хиллари примолкнуть и быстро взглянуть на девочку. Ни нотки фальши. Ничего, что указывало бы на стремление спасти доброе имя покойной подруги. В тоне Дженни Смит-Джонс звучало даже какое-то отвращение.

— Ева никогда не принимала наркотики! — жарко заговорила Дженни. — Она их терпеть не могла, и тех, кто на них подсаживается, — тоже. Она говорила, что это для людей слабых и глупых. Что они кормят дилеров, а сами убивают свое лицо и тело.

Дженни втянула воздух. Потом задумчиво нахмурилось.

— Знаете, а ведь Ева даже никогда не бывала пьяной, хоть и ходила по всем этим вечеринкам. И не курила. Она мне говорила, что лучший способ — заказать самый дорогой напиток в меню, неважно какой. Самое лучшее или старое бренди, или вино, или самый крутой коктейль. А потом пить очень медленно, смакуя каждый глоток. Но брать не больше двух и никогда не напиваться. Ева говорила, что от алкоголя бывает обезвоживание, а это вредно для кожи. И можно потерять над собой контроль. А она всегда держала себя в руках, — объяснила Дженни. — Вы просто не понимаете, — беспомощно добавила она.

Тут она ошиблась.

— Нет, Дженни, я понимаю, — тихо сказала Хиллари. — Твоя подруга была очень сильной личностью, верно? Она точно знала, чего хочет, и всегда добивалась этого. У нее была цель, были мозги и была целеустремленность, чтобы получить желаемое.

При мысли о том, что этой силы больше нет, Дженни снова шмыгнула носом, но в серых ее глазах, обращенных на Хиллари, вновь загорелось удивление.

— Да, все так. Вы очень точно ее описали.

Хиллари кивнула. Она бросила взгляд на Джанин — любопытно было посмотреть на ее реакцию, — но Джанин, как образцовый сержант, записывала что-то в блокнот.

Хиллари кивнула. Итак, Ева презирала наркотики и наркоманов. И она, Хиллари, готова была в это поверить. Она знала людей из того же теста, что и Ева. Они были амбициозны. Даже беспринципны. Твердолобы и порой жесткосердечны. Таких не всегда любят, но они будут последними, кто попадется в наркотическую ловушку. Потому что знают свои сильные и слабые стороны, потому что слишком дорожат своей шкурой и не станут связываться с по-настоящему опасными вещами.

Нет, Хиллари уже начинала понимать Еву Жерэнт. И согласна была с оценкой Дженни Смит-Джонс.

— Чем еще увлекалась Ева? — с интересом спросила она. — В клубе каком-нибудь, например, состояла?

— Мы с ней занимались в одной театральной студии, — тут же ответила Дженни. — Но она сразу ушла в костюмеры. Играть на сцене не хотела. И еще она часто ходила в музыкальный класс. Только, по-моему, не играть. Если она и играла, то не у себя. Я бы услышала. А еще иногда она сидела в компьютерном классе, но, по-моему, ей просто нравилось играть в компьютерные игры и возиться с графикой — ну, для дизайна, — а программированием она не увлекалась.

Дженни беспомощно пожала плечами:

— Больше вроде ничего.

В этот миг она выглядела очень юной.

«Была ли я когда-нибудь такой же?» — беспомощно подумала Хиллари.

— А парень у нее был? — наугад спросила она.

Дженни словно бы немного замялась.

— Вроде бы нет. То есть… — под удивленными взглядами Джанин и Хиллари она жарко покраснела, — вокруг нее всегда увивались и мальчишки, и мужчины постарше. В Ка-О они ей просто проходу не давали, и…

— Ка-О? — переспросила Джанин.

— Комната отдыха, — ответила Хиллари. — Вроде досугового центра для студентов, — нетерпеливо добавила она. Хиллари не терпелось вернуться к вопросу об ухажерах. У такой девушки, как Ева, наверняка была бурная личная жизнь.

— Значит, у нее не было постоянного парня? — снова спросила она.

— Нет. Кажется, нет. Она никогда ни о чем таком не говорила.

Дженни снова свела брови, как будто сказанное ей и самой теперь казалось странным.

— Ева училась за счет колледжа, верно? — спросила Хиллари, решив зайти с другой стороны.

— Да. У ее отца крупная фармацевтическая компания, — простодушно ответила Дженни, — но Ева не хотела зависеть от родителей. Поэтому она подала на стипендию. И выиграла — она была такая умная!

Хиллари кивнула. Значит, Ева приукрасила историю о своей семье. Ну, это-то дело обычное. В таком окружении кто угодно приукрасит. Даже Дженни, застенчивая, открытая, дружелюбная Дженни на каникулы уезжала в живописный сельский особняк или в квартиру где-нибудь в Кенсингтоне. Могла ли Ева признаться своей верной обожательнице в том, что ее отец был всего лишь заурядным аптекарем в Лилле? Для Дженни Ева была настоящей светской особой, беззаботной парижанкой. И Еве хотелось поддержать этот образ.

Тем больше Хиллари не нравилось отсутствие у Евы сколь-либо постоянного любовника. Либо Ева Жерэнт была девственницей, но тщательно скрывала этот факт, либо мужчина у нее был, но она не желала этого афишировать. Первый вариант не стоило даже рассматривать всерьез. Что остается? — жертва убийства, у которой имелся тайный любовник.

Зачем она скрывала? Судя по тому, что Хиллари уже услышала, Ева с удовольствием поведала бы о своих сексуальных похождениях восторженной доверчивой Дженни — и потому упорное молчание Евы наводило Хиллари на самые мрачные мысли.

Призрак шантажа вновь поднял свою уродливую голову.

Они поговорили еще немного, но больше ничего полезного Хиллари не узнала. Она поблагодарила девушку и вышла.

* * *

В соседней комнате Томми на четвереньках ползал по полу в поисках улик. Если у покойной был тайничок под половицами, Томми его