Убийство в университете - Фейт Мартин

Хиллари легко коснулась тормозов, машину повело влево, и только вздернутый точно в нужный момент ручник спас радость и гордость главного инспектора «Мякиша» Мэллоу, позволив Хиллари остановиться буквально в дюйме от нее.

Чувствуя стекающие по спине капли пота, Хиллари дала задний ход и припарковалась поровнее. Из машины она вышла под приветственные крики невесть откуда взявшейся кучки констеблей, которые изо всех сил нахваливали ее «художественную парковку».

Щенки сопливые, подумала Хиллари и ухмыльнулась в ответ.

В дни, когда она сама топтала улицы, зеленым констеблям полагалось жить в страхе и трепете перед чинами в гражданском.

Проходя мимо констеблей в холл, Хиллари выставила средний палец и с ухмылкой выслушала очередную порцию еще более непечатных комментариев.

Миновав сержанта, который заученно-кратко приветствовал ее из-за стойки, она лениво поднялась по лестнице на свой этаж и, потыкав пальцем, набрала код, служивший пропуском в большой офис со множеством столов, где Хиллари принадлежал небольшой, открытый с боков закуток.

Про себя Хиллари звала это помещение крольчатником.

Рождественские украшения уже были сняты, елка выставлена за дверь в ожидании уборщиков, и оттого офис выглядел особенно уныло. За открытыми ставнями виднелся оксфордский горизонт, грязно-коричневая полоса земли с унылым серым небом над ней.

Обычный послепраздничный сплин.

Да еще это проклятое письмо от юриста.

Отличное начало для ледяного утра понедельника, с какой стороны ни посмотри.

А поскольку мужчин она по-прежнему упрямо отправляла в игнор — нет, В ИГНОР, — то даже воспоминание о едва передвигающем ноги студентике-теологе не могло согреть ее слишком долго спавшее сердце.

Чаша ее терпения определенно переполнилась.

— Хил, тут для тебя кое-что, — позвал ее начальник, главный инспектор Филип Мэллоу, он же Мэл, из своего кабинета. То есть это он так говорил — кабинет, хотя на самом деле это была всего-навсего собранная из готовых деталей комнатушка с фанерными дверями и пластиком, выдававшим себя за стекло.

Ну да хоть какое-то разнообразие посреди бескрайних рядов столов и стульев, которыми был уставлен общий офис.

Сделав это объявление, он тут же нырнул обратно к себе, но дверь оставил открытой. Он уже успел снять пиджак, закатать рукава до локтей и снять галстук. И даже в таком виде запросто мог сойти за мужскую модель из каталога «Брукс Бразерс».

При том что самой Хиллари достаточно было расстегнуть одну пуговку на белой блузке или пропустить крошечную морщинку на пиджаке, и готово — вылитая беженка из горячей точки. Или шлюшка из порножурнальчика.

По дороге к владениям своего господина и повелителя она заметила сгрудившуюся вокруг одного из столов кучку констеблей в форме. Атмосфера в комнате висела мрачная.

— Что случилось, Сэм? — с любопытством спросила она, выцепив взглядом знакомого сержанта.

— Да все охранник, того. — Сэм Уотерстоун, здоровенный могучий парень, который смотрелся бы естественно разве что на поле для игры в регби, поднял голову, заслышав свое имя. На его лице явственно было написано, что он слишком много работает и слишком мало спит.

Хиллари ответила ему непонимающим взглядом, но через мгновение вспомнила.

С неделю назад на лабораторию близ Лонг-Харборо напала группа освобождения животных. Им показалось мало выпустить на свободу псов, а с ними и массу прочих пушистых и пернатых друзей человека: досталось и ночному охраннику, которого сильно ударили по голове.

Охранник угодил в больницу да так там и остался. Медики уклончиво отвечали, что прогноз неопределенный.

Что ж, теперь они наверняка определились.

— Значит, убийство, — непонятно зачем сказала она.

Но ведь не поэтому же Мэл ее вызвал. На это дело уже наверняка назначили какого-нибудь инспектора.

Тяжело вздохнув, Хиллари двинулась дальше. Еще до того письма от АЗВВ ее симпатии — как, впрочем, и симпатии почти каждого копа в участке — были на стороне если не лаборатории, то, по крайней мере, охранника, который в ней работал.

Думать об экспериментах над животными никто не любит, но в личном кодексе Хиллари однозначно говорилось, что никакие эксперименты не могут служить оправданием избиению человека, который в свои шестьдесят семь просто хочет подработать к пенсии, чтобы хоть раз в неделю накормить свою семидесятилетнюю жену мясом. Или сводить ее сыграть в лото.

А жене теперь жить на вдовью пенсию.

Бормоча себе под нос что-то очень неполиткорректное в адрес любителей животных, Хиллари вошла в логово Мэла Мэллоу.

— Хил, в колледже Святого Ансельма студентка найдена мертвой. Скорее всего, передоз или, может, суицид. Разберись, ладно? — коротко попросил Мэл.

Он даже не поднял головы от отчета, который читал.

Ну-ну. Не одна она встала сегодня не с той ноги.

Потом Хиллари четко представила, из чьей постели, собственно, мог встать сегодня Мэл, и нахмурилась.

— Сэр, — коротко, в тон ему, ответила она. И вышла, очень тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 2

Идя к своему столу, Хиллари заметила, как в офис вошел констебль Томми Линч. Отлично, он ей сейчас пригодится. Молодой чернокожий констебль работал под ее началом шесть месяцев, и Хиллари уже почти уверилась: он сделан из правильного теста.

Зеленоват, конечно, но быстро учится.

— Босс, — приветствовала ее из-за стола сержант Джанин Тайлер. Джанин явилась на работу рано. В этом не было ничего странного: помимо золотых волос и красоты Джанин обладала немалой амбициозностью, а вкалывала с такой энергией, о которой Хиллари могла только мечтать. И все-таки Хиллари спросила себя: может быть, раннее появление Джанин на работе имеет какое-то отношение к кислому настроению Мэла?

Мякиш Мэллоу не зря получил свое прозвище. Он был человек мягкий. Или, по крайней мере, старательно выстраивал этот образ. Не один преступник, не говоря уже о ни о чем не подозревающих младших (или даже старших) офицерах, был потрясен, осознав, какая волчья хватка скрывается за этим улыбчивым обликом.

Но у всех есть свои слабости. Слабостью Мэла были женщины — два развода в прошлом и нынешние танцы вокруг Джанин Тайлер служили тому доказательством.

Сплетники в участке были уверены, что между Мэлом и Джанин «что-то есть». Непостоянное, от случая к случаю, тайком от всех.

Зачем они так устроились, никто толком не понимал. Надеялись, что начальство не прослышит? Или просто не понимали, что играют с огнем? Или эта хитрюга Джанин тишком окрутила парня? Зачем — ради повышения? А может, Мэл сам велел ей на людях держать руки при себе? Ответа на эти вопросы никто в участке не знал, и сотрудникам приходилось нелегко. Особенно инспектору Хиллари Грин, которая должна была балансировать на грани, чтобы, с одной стороны, не злить