Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

Даже не перечитав, поставил подпись. Сердце стучало так, как будто в любую минуту мог произойти удар. Он действительно чувствовал себя больным. Самое время уйти с работы. На какой-то момент мелькнуло: а пенсия? Всего два года осталось. Ерунда, здоровье дороже! Швырнув бумагу на стол, Мун вышел, все так же стремительно, как будто опасаясь, что размышления могут удержать его от этого решительного шага...

...Уже спустив ноги с постели, Мун вспомнил, что торопиться некуда. Можно спокойно полежать. Хотя нет, спокойно полежать невозможно — тут же лезут в голову тысячи беспокойных мыслей. Как воспримет это Джина? Что будет делать Дейли? Может быть, и правда сходить к Лестеру? Чтобы не задаваться этими вопросами, Мун принял снотворное. Из тяжелого сна его вырвала Джина:

— Тебе звонил Лафайет. Просил немедленно явиться.

«Все ясно, просьба об отставке принята», — угрюмо сообразил Мун. Побрился, выпил чашку чая и что-то наспех пожевал, но, как всегда, забыл выпить сок. Сунул в карман «Морнинг сан», поцеловал Джину и торопливо выскочил на лестницу. В лифте его неожиданно наградила улыбкой соседка миссис Гендерсон, что было уж совсем необычно. И вообще день был какой-то улыбчивый — словно его просто забыли обозначить в календаре. Войдя в кабинет Лафайета, Мун первым делом увидел опять-таки улыбку. Лафайет улыбается! Ну-ну...

— Что ж, инспектор. Все улажено. Ваша арестованная освобождена. Как видите, я тоже умею признавать ошибки. Если вы так считаете, пускай разгуливает на свободе. Нам не обязательно сажать кого-то на электрический стул. Достаточно, если пальцем укажем на виновного. А вы это великолепно можете сделать, инспектор. И уже сделали в своем сообщении. Очень убедительно!..

На пульте вспыхнула красная лампочка — Марджори соединила Лафайета с кем-то из начальства. Скользнув пальцем по усам, Лафайет взял трубку и кивнул Муну:

— О дальнейшем поговорим позже. До свидания... до вечера. Непременно прихватите супругу! Непременно!

Ни черта не понятно! О каком сообщении идет речь? Где он должен встретиться вечером с Лафайетом? Почему нужно взять с собой Джину?

— Что с вами, инспектор? — послышался голос Марджори.

— Дайте-ка воды. Со мной что-то неладно.

Выпив воды, Мун спохватился:

— Арестованную Морнинг освободили?

— Да, сегодня утром.

— А меня?

— Вас?!

— Я имею в виду мою отставку.

— Я показала шефу, но он только посмеялся. Между прочим, он в восторге от вашего интервью.

— Интервью? Никакого интервью я не давал!

— Если вы шутите, инспектор, то я не улавливаю юмора. В газете напечатана ваша беседа с Блиссом Троллопом.

Через минуту Мун был уже на улице. Газета жгла карман. Что это за выходка? Усевшись в первом попавшемся сквере, он развернул газету и не успел пробежать глазами начало, как лицо его стало таким свирепым, что женщина, сидевшая рядом, быстро поднялась и, то и дело оглядываясь, исчезла в уличной толчее.

«Загадка улицы Ван-Стратена наконец-то проясняется». Ниже портрет Муна в четверть полосы. Далее следовали все существующие и несуществующие заслуги и достоинства инспектора Муна, основными среди которых являлись беспредельная честность и беспристрастность, о чем гласит хотя бы дело об убийстве студента-негра Фрэнка Уэллингтона.

Нет, что ни говори, а Троллоп незаурядный журналист — ложь была не только его профессией, но и искусством. Инспектор выглядел далеко не дураком, он рассуждал, выдвигал аргументы, сам же их разбивал, словом, проделывал все за читателя, чтобы тому не особенно пришлось утруждать свои мозги. Верх наглости представляла концовка:

«— Благодарю вас, инспектор, за интервью. Разрешите от имени всех читателей выразить надежду, что в скором времени нам удастся посадить убийцу на электрический стул.

— Спасибо, Блисс. Приложу все старания. Но опасаюсь, что современная техника помогла убийце ускользнуть, и сейчас он там, откуда тянутся нити всех заговоров против нашей страны и всего свободного мира. Ну что ж. Достаточно и того, что через железный занавес прорвутся наши суровые слова: на вашей совести подлое убийство нашего гражданина, на ваших руках кровь стопроцентного патриота!..»

Когда Мун поднялся со скамьи, изжеванная сигара его давно не горела, зато сам он просто полыхал от прости. Из ближайшего автомата он позвонил в редакцию «Морнинг сан». Там ему сказали, что Троллоп вчера только возвратился из командировки, потом до ночи диктовал срочный материал и теперь отсыпается.

Узнав его адрес, Мун направился к Троллопу домой.

— Мистер Троллоп должен вот-вот вернуться, — сообщила экономка. — Выбежал позавтракать. Можете подождать!

Комната, куда она провела инспектора, ничем не отличалась от многих современных комнат. Спортивные трофеи, различные памятные жетоны, фотографии. Окинув ее взглядом, Мун присел к столу. Рядом с пишущей машинкой лежала пачка чистых листов. Белая бумага всегда вызывала у Муна зуд рисовальщика. Яростно черкая по бумаге, он рисовал каких-то чудовищ и страшилищ, придавая им черты Троллопа. Это помогло — Мун уже начал успокаиваться. А успокоившись, принялся срисовывать стоявшую на столе фотографию. На ней виднелась озаренная заходящим солнцем пустыня, какое-то странное сооружение, что-то вроде древнеиндийского святилища, и сам Троллоп в белом костюме, прислонившийся к рекламным часам «Стандарт ойл». От нечего делать Мун дотошно воспроизводил все подробности фотографии на рисунке.

А Троллоп все не появлялся. Мун решил уже не ждать его. Сунув смятые листы в карман, он направился к двери. Но тут вошел хозяин. При виде инспектора он несколько смешался.

— Что это значит? — и Мун швырнул на стол газету.

— Мера за меру! Вы обещали информировать меня первого, а о Пегги Морнинг я узнал только вчера и то благодаря Торренту. Так что руки у меня оказались раз вязанными. Вы считаете, что я поступил нечестно? А я считаю, что действовал для вашей же пользы. Вы находились в трудном положении. Уже заявив раз, что не верите в руку красных, вы считали, что неудобно отступать. Я проделал это за вас. Рано или поздно вам пришлось бы это сделать. Скажу больше — вам придется это сделать!..

Мун долго жевал потухшую сигару, в упор глядя на розовое лицо Троллопа. Потом шагнул к двери, повернулся и бросил через плечо:

— Знаете, Блисс, когда вас найдут с пулей в животе, я сделаю все, чтобы найти убийцу... пожать ему руку.

Домой Мун приехал в подавленном настроении. Джина, напротив, была на редкость весела. Лицо ее просто сияло от радости. Выяснилось, что этому три причины. Во-первых, миссис Гендерсон после