Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

— Наконец-то куришь что-то приличное!

— Напрасно радуетесь! — разуверил ее Дейли, потянув носом. — Хуже придумать трудно.

— Не сердись, Джина, — взмолился Пэт. — Твой табак годится только для грудных младенцев. А за коробку большое спасибо. Действительно, лучше моей мусорницы.

— Разрешите и мне половинку сигары, — обратился Холмен к хозяину.

Знакомство профессора и Муна состоялось как раз благодаря сигарам. Врачи запретили Холмену курить из-за его больного сердца. Но твердая решимость профессора придерживаться предписания врачей не пошла дальше уничтожения табачных запасов в доме. Когда же жизнь без табачного дыма становилась поистине невыносимой, Холмен наносил визит соседям.

— Прошу, — протянул коробку Мун.

— Не пойму вас, профессор, — улыбнулся по-настоящему Пэт. — Чуднáя у вас метода. Или уж берегите сердце, или плюньте и курите по-настоящему.

— Нет-нет, я еще хочу пожить. Правда, биография моя уже кончена, но хочется просто взглянуть, как жизнь будет развиваться дальше. В удивительно интересное время живем! Ну-с, почтенный господин инспектор, чем вы нас сегодня займете? Какая головоломка вам предстоит?

Мун довольно часто рассказывал профессору об очередном преступлении, которое ему приходилось раскрывать. Делал он это охотно, зная, что профессор умеет хранить все про себя, к тому же, рассказывая профессору, приходилось строго соблюдать логику, должным образом оценивать факты. Часто бывало, что скептический взгляд слушателя, его неожиданная реплика или справка по какому-то вопросу оказывали Муну большую помощь.

Но сегодняшнее происшествие с трудом укладывалось в стройный рассказ. Слишком много белых пятен. Не было цепи. Только отдельные звенья.

Раздался телефонный звонок.

— Анализ установил, что в пепельнице был только пепел сигарет «Честерфилд», — повторил слова лаборанта Мун, уничтожающе поглядывая на Дейли.

Удивленный сержант вырвал трубку из рук шефа.

— Это пепел... Я и сам знаю. Вы мне насчет окурка! Не морочьте мне голову... Ну вот это и есть. Смесь дорогих неароматизированных египетских табаков...

Дейли осторожно подержал трубку в руке и торжественно положил на место.

— Значит, все-таки ваш «Симон Арцт»? Пожалуй, вы правы, Дейли. Если мы отыщем человека, который курил «Симон Арцт», то...

— Найдем убийцу Смита! — закончил сержант.

3

В оперативной комнате царила тишина. Старший инспектор Уиллоублейк и инспектор Торрент смотрели телевизионную передачу. Радист Дик читал статью о радиоаппаратуре спутника. Кошка Силли дремала.

Дверь открылась, и на пороге появилась девушка в аккуратно застегнутой полицейской форме и с гладко зачесанными волосами — секретарша начальника Марджори Уоткинсон. Марджори была дочерью известного проповедника методистской церкви. Верно, поэтому ее отношение к чисто человеческим соблазнам определялось частицей «не». Марджори не пользовалась косметикой, не красила ногти, не курила, не посещала дансинги, не кокетничала, не выносила пьяниц. Доверху застегнутый мундирчик подчеркивал, что с чинами полицейского управления у Марджори не может быть никаких отношений, кроме служебных. Разве что сержант Дейли был единственным, кому выказывалось — но только чуть-чуть! — какое-то расположение.

— Инспектор Мун пришел? — осведомилась Марджори.

— Нет. Зато сержант Дейли... — Дик явно хотел сказать что-то остроумное, жаль, что Марджори уже захлопнула дверь.

Через несколько минут появился Дейли:

— Где Мун?

— Еще не видали. Что нового?

— Ничего особенного, кроме анекдота о пессимисте и оптимисте...

— Выкладывай!

— Пессимист считает, что первый русский спутник уже пустил по ветру наш престиж; оптимист считает, что для этого понадобится еще второй.

— Ну, этого мы, слава богу, не допустим, — откликнулся Уиллоублейк. — Следующий будет наш. Ты опоздал. Только что по телевизору выступал Хаген...

— Хаген? Отец нашей ракетной науки?..

— Он самый. Наши изыскания протекают на твердой научной основе. В декабре мы запустим такой спутник, что русские позеленеют от зависти...

— Кто верует в меня, у того из чрева потекут реки воды живой, — пробормотал Дейли.

— Вы что-то сказали, сержант?

— Нет, я только процитировал святое писание. Ну, раз уж речь зашла о святом писании, то спешу доложить тебе, что святая Маргарита справлялась о тебе, — выпалил Дик, как всегда предвкушая возможность повеселиться.

Уиллоублейк с Торрентом обратились к телевизору.

— Разыгрываешь? — недоверчиво спросил Дейли.

— Ничуть. Это уж я в точности вижу, что твоя добродетель и порядочность произвели на нее впечатление. Одного не пойму: что ты в ней нашел?

— Просто ради спорта. Хочется узнать, как она целуется. И, по правде сказать, не имею ничего против, если тестем у меня будет духовное лицо.

— Сержант уповает на то, что ему по знакомству обеспечат местечко получше на небесах, — проворчал Торрент.

— О нет! Я предпочитаю земные радости... А кто-нибудь из вас бывал на проповедях ее отца?

— Нашел как время проводить!

— А вот я сходил. И, честное слово, был поражен.

— Его красноречием?

— И этим. Но главное — приблизительной суммой пожертвований. Это, я вам скажу, один из лучших видов бизнеса.

— Не берусь судить, — вмешался Уиллоублейк. — Только думаю, что вы не тот банк, куда старик вложит свои сбережения.

Это замечание Уиллоублейк сделал самым серьезным тоном, поскольку вопрос о надежном помещении капиталов казался ему самым серьезным в человеческой жизни. Свои сбережения и приданое жены он после долгих и основательных размышлений вложил в акции «Объединенной стали».

— Спорю, что Дейли добьется своего! — загорелся Дик. — Ну что, мне пойти вместо тебя?

— Спасибо, эрзацы в таком деле не годятся! — И Дейли прямым ходом отмаршировал к Марджори.

— Доброе утро, сержант! Почему у вас сегодня такой цветущий вид?

— А вы, наоборот, удивительно бледны.

Марджори недоверчиво заглянула в зеркальце. В нем отразился до последней пуговки застегнутый мундир, хорошенькое личико и подчеркнуто простая прическа.

— И как вы можете столь пренебрежительно относиться к величайшим достижениям человечества?

— Не понимаю, о чем вы.

— Да вот, взгляните.

И Дейли положил перед Марджори газету с объявлениями.

СИНТЕТИЧЕСКАЯ ПОМАДА БРУКА —

СИМВОЛ КОСМЕТИКИ КОСМИЧЕСКОГО ВЕКА!

— Несерьезный вы человек, сержант!

— Чтобы доказать вам обратное, самым серьезным образом приглашаю вас сегодня в кино. Вот, в Глориапаласе «Мертвец ищет своего убийцу».

— Неужели нет ничего содержательнее?

— «Шесть жен короля Генриха Восьмого», с Анни Экберн. Пишут, что на широком экране объем ее бюста — семь метров.

Дочери почтенного методистского проповедника фильм о шести женах показался в высшей мере неприличным. Семиметровый бюст был просто уничтожен молчанием. После долгих споров остановились на фильме «Паркинс на седьмом небе». В названии