Темная священная ночь - Майкл Коннелли

— Тогда, думаю, у нас не так много времени. Дейзи Клейтон. Расскажи мне о ней.

— Я же говорил тебе…

Диллон внезапно оставил свои доводы и начал кричать: "Помогите!" — во всю мощь своих легких. Босх ничего не делал, и через двадцать секунд Диллон остановился, поняв, что усилия бесполезны.

— Иронично, да? — сказал Босх. — Ты спроектировал и построил это место так, чтобы никто не мог выбраться наружу и никто не мог услышать ничьих призывов о помощи. А теперь… здесь мы. Давай, продолжай кричать.

— Послушай, пожалуйста, прости меня, — сказал Диллон. — Прости, если я тебя расстроил. Прости, что я вообще…

Босх протянул ногу и подвинул ведро на несколько дюймов ближе к промежности Диллона. Тот попытался откинуться назад, но его телу некуда было деться. Он повернул лицо вправо.

— Пожалуйста, — сказал он. — Пары. Они попадают в мои легкие.

— Однажды я прочитал в газете одну историю, — ответил Босх. — Там рассказывалось о парне, которому на руки пролили серную кислоту. Он быстро подставил руки под кран, чтобы смыть ее, но от этого стало только больнее. Вода увеличивает боль более чем в два раза, но если не смыть кислоту, она проест кожу насквозь.

— Господи Иисусе, — сказал Диллон. — Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу историю. Дейзи Клейтон. Две тысячи девятый. Расскажи мне эту историю.

Диллон отвернул лицо от дыма.

— Убери это! — кричал он. — Это жжет мне легкие.

— Две тысячи девятый, — сказал Босх, откидываясь в кресле, и оно снова заскрипело.

— Послушай, что тебе нужно? — сказал Диллон. — Хочешь, чтобы я сказал, что это сделал я? Отлично, это сделал я. Что бы это ни было, это сделал я. Так что давай просто позвоним в полицию. Я знаю, что ты не коп, но давай позвоним в полицию, и я скажу, что это сделал я. Я обещаю. Я скажу им. Я скажу им, что и остальных… тоже. Сколько угодно. Я скажу им, что сделал их всех.

Босх потянулся в карман за мини-диктофоном, который он достал из машины.

— Сколько еще? — спросил он. — Скажи мне их имена.

Он нажал кнопку записи.

Диллон покачал головой и отвернулся от ведра.

— Господи, — сказал Диллон. — Это безумие.

Босх прикрыл микрофон большим пальцем.

— Назови мне имена, Диллон. Хочешь выбраться отсюда, хочешь, чтобы я вызвал полицию, назови имена. Я не смогу тебе поверить, если ты не назовешь мне имена.

Он освободил микрофон.

— Пожалуйста, отпусти меня, — сказал Диллон. — Я никому не расскажу об этом. Я просто забуду об этом. Просто отпусти меня. Пожалуйста.

Босх еще раз толкнул ведро ногой. Теперь оно касалось внутреннего шва джинсов Диллона. Он снова прикрыл микрофон и делал так каждый раз, когда он говорил.

— Последний шанс, Роджер, — сказал он. — Ты начинаешь говорить или я ухожу. Я оставлю ведро, и оно может прожечься, а может и нет.

— Нет, ты не можешь этого сделать, — сказал Диллон. — Пожалуйста. Я ничего не делал!

— Но ты только что сказал, что многих убил. Кого именно?

— Ладно, неважно. Я убил их. Я убил их всех, ясно?

— Скажи мне их имена. Скажи мне хоть одно имя, тогда я смогу тебе поверить.

— Та девушка Дейзи. Её.

— Нет, я назвал тебе это имя. Ты должен назвать мне имена.

— У меня нет имен!

— Очень жаль.

Босх встал, собираясь уходить. Стул скрипнул, подчеркивая его намерения.

— Сара Бендер!

Босх замер на месте. В этом имени был какой-то отзвук, но он не мог его определить. Он приложил большой палец к микрофону.

— Кто?

Он отпустил палец.

— Сара Бендер. Это единственное имя, которое я знаю. Я помню ее, потому что о ней писали в газетах. Ее отцу было наплевать на нее, пока она не пропала, а потом это было бу-бу-бу по всем новостям.

Палец на микрофон.

— И ты ее убил?

Палец с микрофона.

Диллон быстро кивнул.

— Она была у входа в кофейню. Я помню, потому что это было всего в квартале от Департамента полиции Лос-Анджелеса. Я схватил ее прямо у них под носом.

Палец на микрофон.

— Что ты с ней сделал потом?

Палец с микрофона.

Диллон кивнул в сторону угла, где находилась мусоросжигательная печь.

— Я ее сжег.

Босх сделал паузу.

— А как насчет Дейзи Клейтон?

— Ее тоже.

— Тогда у тебя не было печки.

— Нет, я тогда работал в собственном гараже. Только начинал бизнес.

— И что же ты сделал?

— Я почистил ее. Отбеливателем. У меня еще не было разрешения на использование кислот.

— Ты использовал свою ванну?

— Нет, я положил ее в один из своих биоконтейнеров. С крышкой. Я наполнил его отбеливателем и оставил так на день. Покатался с ней, пока работал.

— Кто еще, кроме Дейзи и Сары?

— Я же говорил тебе. Я не могу вспомнить их имена.

— А как насчет самой последней? Девушка с розовыми ногтями. Как ее звали?

— Я не помню.

— Конечно, помнишь. Она была у тебя в кузове фургона. Как ее звали?

— Разве ты не видишь? Я никогда не спрашивал их имен. Мне было все равно. Их имена не имели значения. Никто по ним не скучал. Всем было все равно. Они были не в счет.

Босх долго смотрел на него. Он получил все, что ему было нужно, в виде подтверждения. Но он еще не закончил.

— А как насчет их родителей? Их матери — они в счет?

— У большинства девушек? У меня для тебя новости: их родителям было на них наплевать.

Босх подумал об Элизабет Клейтон и ее печальном конце. Он свалил все на Диллона. Он убрал диктофон в карман и потянулся к ведру. Он поднял его, готовый выплеснуть жгучее содержимое на голову Диллона.

Даже ослепленный скотчем, Диллон знал, какое решение принимает Босх.

— Не надо, — умоляюще произнес он.

Босх потянулся к ведру с