Милосердие - Рада Джонс

Беги. Беги, пока снова не попался к ней на удочку.

Две последние коробки, лежавшие у порога, там, где он их бросил накануне, Карлос решил не трогать. Ему хотелось забрать все сразу, но лучше было не рисковать. Дверь в квартиру он закрывать не стал. Каждый шаг отдавался мучительной болью, словно он ступал по раскаленным гвоздям.

Машина была пуста. Коробки, загруженные в автомобиль, пропали — все до единой. Исчезла и сумка с инструментами.

Сплюнув в ярости, Карлос сел за руль и тронул с места, так и не закрыв багажник. Черт с ним, лишь бы не разбудить Фейт. Барахло украли? Сам виноват. Не надо было вести себя как идиот.

Впредь такого не повторится.

Я больше не вернусь.

Глава 20

Эмма сидела напротив Майка у него в кабинете, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. Она заглянула к заведующему по дороге в неотложку, чтобы поговорить. Ее появление Майка не обрадовало. Об этом красноречиво свидетельствовало и его мрачное выражение лица, и нежелание смотреть ей в глаза.

Что ж, печально, но разговора не избежать.

Патологоанатом наконец выдал официальное заключение о причине смерти пациентки: гипогликемия.

— С чего у нее гипогликемия? Она же не диабетик. Инсулин ей не прописывали. У нее даже сепсиса не было.

— Мы тщательно во всем разберемся и выясним, что произошло, — сухо ответил Майк.

— Ей могли ввести инсулин по ошибке? Надо сделать анализ на С-пептид. Так мы узнаем правду.

Майк прочистил горло.

— Мы еще ждем кое-каких результатов.

— Анализ на С-пептид делали?

Майк посмотрел на часы.

— Какая разница? Не понимаю.

— Инсулин не значился в показаниях. Если его все же вкололи, значит, медсестра допустила ошибку.

— Медсестра могла выполнять устное распоряжение врача.

— И зачем бы врачу назначать инсулин? Гипергликемии у больной не было. С какой стати колоть ей инсулин?

— У нее был высокий калий. Инсулин могли дать, чтобы его снизить.

— Калий у нее был пять и два. Маловато для ввода инсулина. Но даже если так, заодно ей должны были дать и глюкозу. Да, и хочу еще раз обратить внимание, что официально инсулин ей не прописывали.

— Я уже сказал, что мы тщательно во всем разберемся. Поговорим с фармакологическим отделением, задействуем специалистов по управлению рисками…

— По-моему, кто-то из медсестер допустил ошибку.

— Все может быть. Доктор Стил, я бы попросил вас об этом не волноваться. У вас и без того полно поводов для беспокойства. Например, показатели вашего отделения. Скорость оказания первой помощи. Жалобы пациентов. Собственно, именно это и является вашей зоной ответственности, — заявил Майк. — Вы отвечаете за врачей. А значит, пока этот случай — не ваша забота. Если мы узнаем что-то новое, я непременно вам сообщу. — Он встал, дав понять, что разговор закончен.

Майк был новичком в больнице. Он являлся заведующим отделением неотложной помощи и отвечал за все происходящее здесь и весь персонал, кроме врачей. Врачи находились в ведении Эммы, которая заведовала медицинской службой неотложки. Впрочем, зоны ответственности Эммы и Майка неизбежно пересекались. Беда заключалась в том, что Майк не желал пользоваться предложенной помощью. Он хотел доказать, что справится сам. Кроме того, по образованию Майк был медбратом. А Эмма — доктором, причем женщиной. Обычно роли распределялись наоборот, и Майка это задевало.

Эмма пожала плечами. Теоретически он прав. Врачи к случившемуся отношения не имеют. По крайней мере, в данный момент дела обстоят именно так.

— Дайте знать, если понадобится моя помощь.

Она отправилась на обход, ощущая в глубине души нарастающую тревогу.

Эмма нутром чуяла, что в отделении творится неладное, но пока не могла толком объяснить, в чем дело.

Глава 21

Тейлор проснулась в мрачном расположении духа. А потом вспомнила, чем оно вызвано. Пора звонить Эрику.

Ей этого ужасно не хотелось. Будь ее воля, она бы вообще не стала с ним разговаривать. Увы, выбора ей не оставили. Мать никогда не угрожала впустую.

Девушка глубоко вздохнула и набрала номер Эрика.

— Тейлор!

— Да, это я.

— Ты где? Я страшно за тебя волновался. Ты как?

— Все нормально.

— Где ты находишься?

На этот вопрос отвечать не хотелось. Еще приедет и будет ее доставать. Хотя, если она скажет ему правду… Может, соврать, что ее изнасиловали? Нет, не прокатит. Она просто еще раз продемонстрирует, что ей нельзя доверять.

— Давай встретимся.

— Где?

— Может, у библиотеки?

— Буду там через полчаса.

Глаза опухли от слез, и потому, желая хоть как-то поправить дело, Тейлор умылась ледяной водой. Щедро нанесла тушь. Причесалась — впервые за много дней. Надела темные очки. Нацепила на голову бейсболку. Ей хотелось спрятаться от всего мира.

Несмотря на усталый вид, Эрик показался ей особенно красивым. При виде ее он просиял, отчего у Тейлор заныло сердце. А что, если это конец?

Он заключил ее в объятия. Так крепко он раньше ее не обнимал.

— Как же я по тебе соскучился! Куда ты пропала?

Тейлор вздохнула. Она огляделась, словно искала, где бы набраться храбрости. Но откуда ей взяться? Только ребятишки в классики играют, а родители, улыбаясь, смотрят на своих чад. На деревьях распускаются листочки. Влажный ветер, дующий в лицо, благоухает весной, суля что-то светлое и радостное.

Тейлор охватило уныние.

Вот бы и они с Эриком были такими родителями: любили своего ребенка, улыбались, втайне убежденные, что лучше него на свете нет. Их сыночек самый высокий, самый умный, самый одаренный. Самый-самый.

Увы, этому не бывать.

Во-первых, ребенок не от Эрика. Во-вторых, скорее всего, у малыша будут отклонения. Она сама это устроила, пристрастившись к наркотикам и алкоголю.

— Давай пройдемся, — предложила она, избегая смотреть Эрику в глаза.

Взявшись за руки, они двинулись по тихой улочке.

— Эрик, я тебе соврала.

Он чуть сильнее сжал ее руку. Тейлор ждала вопроса, но парень молчал.

— Точнее, не соврала… а просто кое-что утаила.

— Что?

— Я не сказала тебе… не могла… просто не могла…

Эрик остановился и снял с нее темные очки. Тейлор заглянула в его лучистые голубые глаза и почувствовала, как у нее все тает внутри.

— Это неважно, Тейлор. Тебе вовсе не обязательно рассказывать. Что было, то прошло. Это не имеет значения. Я тебя люблю, а остальное не имеет значения.

Сердце Тейлор затрепетало от нежности. А потом оно едва не разорвалось.

Девушку переполняла радость, но одновременно терзала жуткая тоска.

Махнуть бы рукой на прошлое, оставить его позади. Но как? Оно ведь неумолимо