Под прицелом - Клэнси Том

Райан снова попытался заговорить, но слов не было.

— Что мы можем?… Что мы… Никто из нас не знает, как обезвредить бомбу, даже если бы мы смогли пройти мимо УМР и ЛэТ, держащих её. Что, черт возьми, мы собираемся делать?

— Сынок, у вас нет времени убираться оттуда. Ты должен отправиться за бомбой. Просто возьмите оружие под контроль, и наши эксперты расскажут вам, как извлечь детонаторы.

Джек Райан-младший только пробормотал:

— Понял. Я тебе перезвоню.

В этот момент Райан услышал низкий гул винтов вертолёта, приближающийся с запада.

Карузо был рядом с ним.

— Я слышал только половину этого разговора, но звучало это всё равно хреново.

Джек кивнул, затем позвал аль-Даркура:

— Мохаммед. Нам нужен лучший эксперт по ядерным боеприпасам, которого мы можем найти в этом районе, чтобы притащить их сюда прямо сейчас .

Аль-Даркур слышал достаточно из этого разговора, чтобы собрать все воедино.

— Я позвоню в Исламабад и попрошу свой офис поработать над этим, но я не знаю, есть ли у нас время.

Риаз Рехан стоял позади докторов Нуна и Ништара из Комиссии по атомной энергии Пакистана. Двое ученых склонились над бомбой; она все еще находилась в деревянном ящике с надписью "Текстайл Мануфакчеринг, Лтд". Бородачи произвели последние настройки детонатора. Они отключили предохранители, и теперь нажатием кнопки часы начинали обратный отсчет с тридцати минут.

Когда стрелки часов достигнут нуля, северная половина города Лахор перестанет существовать.

Рехан разработал запасной план операции "Сапсан" несколько месяцев назад. С самого начала он знал, что есть только два способа обеспечить падение правительства Пакистана. Если бы украденное пакистанское ядерное устройство было взорвано где-либо на земле, не было никаких сомнений в том, что премьер-министр и его кабинет были бы с позором отстранены от власти.

И если бы разразилась перестрелка с Индией, не было никаких сомнений в том, что армия объявила бы военное положение, сместила премьер-министра и его кабинет, а затем спокойно попросила бы мира.

Первое событие, когда Сафронов и его боевики взорвали бомбу, было, конечно, предпочтительнее, но второе событие означало войну, ядерную войну. Это оставило бы Рехана и Армию у власти, но не исключала возможность того, что они будут править только ядерным пеплом.

Сафронов потерпел неудачу, поэтому операция "Сапсан" теперь была возможна только в условиях войны. Взрыв ядерной бомбы в Лахоре в разгар текущего кризиса положил бы начало этой войне. Жаль, но Рехан знал, что Аллах простит его. Те добрые мусульмане, которые погибли здесь, умрут мученической смертью, поскольку они помогли создать исламский халифат.

Тем не менее, сам Рехан не планировал нырять прямиком в грибовидное облако. Он посмотрел на часы, когда небо наполнил грохот винтов вертолета. Его "Ми-8" был здесь, чтобы забрать его и его людей. Он, Саддик Хан и четверо других людей из ОРС вместе с ним вылетят по воздуху, они помчатся на север, и у них будет достаточно времени, чтобы укрыться от взрыва. Оттуда они продолжат путь в Исламабад, где на улицах уже скопились армейские подразделения.

Генерал счел вероятным, что завтра на рассвете может произойти военный переворот.

Вертолет приземлился снаружи, и Рехан приказал докторам КАЭП начать процедуру детонации.

Ништар и Нун были удостоены чести быть теми, кто расчистил путь к Халифату.

Нажатие кнопки, и Нун сказал:

— Дело сделано, генерал.

Двенадцать человек тоже знали свою роль. Они останутся охранять оружие, и при этом станут шахидами.    Мучениками. Рехан быстро обнял каждого мужчину с харизмой, которая более тридцати лет заставляла таких людей выполнять его приказы.

Люди из УМР быстро направились к двери, а Рехан составлял ядро свиты. Грохот винтов снаружи был почти оглушительным, когда "Ми-8" приземлился на стоянке. Полковник Хан открыл металлическую дверь и вышел в ночь. Он поманил остальную группу вперед, но его взгляд быстро переместился вверх, когда один из оперативников Лашкара поднял тревогу в окне второго этажа. Он развернулся обратно к железнодорожной станции перед собой и увидел, что привлекло внимание охранника. Два темно-зеленых пикапа с логотипом Пакистанских железных дорог промчались по подъездной дороге к железнодорожным путям, приближаясь к вертолетам.

Хан повернулся к Рехану.

— Садись в вертолёт. Я избавлюсь от них.

Грузовики остановились всего в двадцати пяти ярдах от вертолета и в пятидесяти ярдах от передней погрузочной площадки склада. Они припарковались рядом с парой полных вагонов-угольщиков, припаркованных на отшибе у края подъездной дороги, и несколько человек выбрались из грузовиков. Хан не мог разглядеть, сколько их было, так как их яркий свет бил ему в глаза. Он просто помахал мужчинам, жестом приказав им развернуться и уйти, а сам достал и поднёс к свету своё удостоверение УМР.

Из-за балок вышел человек и подошел ближе. Хан прищурился, пытаясь разглядеть его. Он просто протянул руку со своим удостоверением УМР и сказал человеку развернуться и забыть о том, что он здесь увидел.

Он так и не увидел лица этого человека, не узнал Мохаммеда аль-Даркура и не заметил пистолета в руке майора.

Он увидел вспышку, почувствовал удар в грудь и понял, что в него стреляли. Он упал навзничь, и в этот момент второй выстрел Аль-Даркура угодил ему под подбородок и вышиб мозги.

Как только аль-Даркур убил полковника Хана, Карузо и Райан, оба только что забравшиеся на угольный грузовик рядом с грузовиками, открыли огонь по ветровому стеклу вертолёта из своих винтовок Г3.

Пока они стреляли по вертолёту, два офицера Мохаммеда обошли его справа. Они побежали к углу маленькой стрелочной станции на краю путей. Здесь они открыли огонь по мужчинам в окнах склада.

Боевик ЛэТ быстро обнаружил людей аль-Даркура, и один из двух офицеров был убит выстрелом из АК в ноги и таз. Но второй офицер снял часовых, и когда аль-Даркур добрался до своей позиции и поднял Г3 своего упавшего товарища, они подавили людей, стрелявших по загрузочному люку склада.

Беглый автоматный огонь Райана и Карузо убил пилота и второго пилота "Ми-8" почти сразу. Их пули — каждый из них выпустил по самолету полный магазин на тридцать патронов — также пробили салон, убив и ранив нескольких охранников УМР, которые уже поднялись на борт. Сам Рехан был у двери вертолета, и стрельба, едва слышная за шумом двигателя и несущих винтов "Ми-8", заставила его нырнуть на стоянку, а затем откатиться от вертолета. Его люди открыли ответный огонь по боевикам на грузовике с углем, пятеро сотрудников УМР против двоих нападавших, но люди УМР были вооружены только пистолетами, и Джек и Дом убивали их по одному.

Рехан поднялся на ноги, побежал за вертолётом и помчался по переулку к западу от склада. Уцелевший член его охраны побежал за ним.

Карузо и Райан выпрыгнули из контейнера с углём. Джек сказал:

— Ты и остальные идите на склад. Я иду за Реханом!

Двое американцев разбежались в разные стороны.

82

Джек свернул в три темных переулка, прежде чем увидел убегающего генерала и его телохранителя. Рехан был в хорошей форме, о чем свидетельствовало то, как он бегал и как при этом сбивал других с ног. Отдельные группы мирных жителей, нагруженные семейными пожитками, носились по всем частям железнодорожного вокзала в поисках транспорта, на котором можно было бы покинуть охваченный боями город. Рехан и его молодой головорез протиснулись мимо них или налетели на них.

Джек сменил большую громоздкую винтовку на пистолет "Беретта" и побежал с ней, попеременно находя, затем теряя, а затем находя Рехана в лабиринте хозяйственных построек, складов и разъехавшихся железнодорожных вагонов через пути от оживленной железнодорожной станции.

Джек снова повернулся на запад; если не считать проблеска луны, здесь было совершенно темно, и он побежал трусцой между двумя рядами припаркованных и бездействующих пассажирских поездов. Он прошел не более пятидесяти футов между поездами, когда почувствовал движение впереди. В темноте из-за двух вагонов высунулся одинокий человек.