Пятый великолепный. Нейлоновое сердце - Zoia
– Ой, в моей комнате тоже все было как дома. – Марина взяла ладошку Ван Сюли в свои руки, словно успокаивая ребенка. – Но я решила, что это – похищение для выкупа, представляешь? А отец, хоть и тиран, ради любимой дочки выложил бы любые деньги. Так что я не молчала, а ругалась, угрожала, просила…
– На пяти языках! – засмеялся Мастер.
– Да, – гордо подтвердила Марина. – Когда профессионально занимаешься продажей брендовых швейцарских часов, без иностранных языков не обойтись. Новое время, отец такого не понимал.
– А я быстро поняла, что не дома, – подала голос Айсулу. – Сначала решила, что муж отправил меня в психбольницу: красота вокруг, мягкие стены. Потом увидела платья – слишком откровенные. Муж любил бахвалиться и хвастать мной, но такое не дал бы носить перед чужими. Тогда тоже подумала, что это похищение, кто-то решил украсть меня ради выкупа. А денег у мужа полно.
– Заметь, все в комнате было в твоем вкусе! – уточнил Мастер, шутливо подняв указательный палец. – Я очень старался.
– О да! – Айсулу мечтательно закатила глаза. – Платья я перемерила, украшения тоже. Все подошло идеально. Даже по телевизору шли только мои любимые клипы.
– Кстати, о музыке. – Мастер снова сделался серьезным. – Анастасия, скоро в Москве будет черно-белая вечеринка. Устраивает Полина Адлерова. Приглашены все ваши старые друзья и много новых. Чэнь Кунь, в частности.
– Это ловушка? – Безупречное лицо блондинки оставалось бесстрастным, но в голосе проступила тревога. – Можно отказаться?
– Они дали понять, что займутся в первую очередь теми, кто отказался. Как говорится, хочешь найти чей-то тайник – подожги его дом и смотри, куда бросится хозяин.
– Но ехать тоже опасно. Он может тебя прочитать.
– Опасно. Знаешь, я очень рад, что так и не познакомился тогда с Полиной. Хотя она все же разнюхала что-то обо мне. И не хочет это забыть.
– А что она может знать важного? – пожала плечами Анастасия. – Что ее подруга разговаривала с кем-то по телефону? Или спорила о политике? Вы же не виделись, опознать не сможет.
– О политике? – вмешалась Марина. – Обожаю политику! Расскажите, о чем спорили. Пожалуйста.
Мастер посмотрел на притворно-умоляющий взгляд кореянки и невольно усмехнулся. Как же они прекрасны!
– Мы познакомились в Лондоне. Я пришел в галерею Тейт на встречу с известным ювелиром, чтобы купить весьма редкий бриллиант. Переговоры были непростыми, и я хотел уйти поскорее. Но задержался возле одной картины.
– У «Офелии» Джона Эверетта Милле, – мечтательно проворковала Анастасия.
– Да. Это завораживающая картина с удивительной историей. Я много о ней читал, но увидел впервые. И ощутил невероятное единение с происходящим на полотне: словно уловил сладкий аромат цветов, услышал тихий плеск воды. Мне казалось: стоит протянуть руку – и ощутишь холодную упругость мертвой кожи девушки. Но тут снова возник ювелир, который решил познакомить меня с реальной красавицей.
– С Анастасией? – Марина чуть не подпрыгнула на кресле от нетерпения.
– Я тогда не знал, как ее зовут. Сначала увидел потрясающую девушку, яркую, с хорошим вкусом, если судить по одежде и украшениям. А потом оказалось, что она еще и очень умная, образованная, обладает прекрасным и редким голосом: меццо-сопрано. Поет со сцены. Я был потрясен. Но она меня разочаровала.
– Политика, – грустно сказала Анастасия.
– Сначала мы говорили об искусстве, но потом она заявила, что Британия ей напоминает Офелию с картины. Красивую, но мертвую, безжизненную. «Ветшающая бывшая империя, второстепенная держава с затухающей национальной идентичностью» – так она ее обозвала. Я попытался перевести разговор безусловно, на главную державу мира – США, но она высмеяла и Америку. Заявила, что их правящая партия не удержится у власти, потому что в современных реалиях сами демократы – главный деструктивный фактор в международных делах и они не способны контролировать созданный ими же хаос. Примерно такими словами и сыпала.
– Ужасно! – не выдержала Айсулу. – Она же там жила, неужели не видела, как вокруг хорошо?
– Видела, но по-своему. Например, сказала, что семьдесят процентов города отапливается буржуйками, мол, это такой позор в наше время. Хотя что позорного при их климате? Я тогда подумал, что все красавицы, наверное, высокомерные и холодные, им точно нужны печки для обогрева. По крайней мере, наследницам огромных состояний. Она презирала все, чем я дорожил. Я решил, что у нее каменное сердце.
Мастер замолчал, заново переживая то яркое воспоминание. Даже своим бабочкам он стеснялся признаться, что Анастасия тогда напомнила ему мачеху: та любила разносить в пух и прах мечты ребенка.
– И я решил все исправить, – широко улыбнулся Мастер и порадовался ответной улыбке Анастасии. – Милая, а ведь они зовут меня Нейлоном. Говорят, этот материал назвали в честь Нью-Йорка, прекрасного города.
– Мастер, но ты же знаешь, что это не так, да? Нейлон – полностью искусственное маркетинговое название.
– Вот такие у меня строгие бабочки, – шутливо пожаловался Мастер молчащей Ван Сюли. – Знают, что я готов все от них терпеть за их красоту и ласку.
– Мастер, но меня беспокоит эта вечеринка Полины. – Анастасия улыбнулась вместе с другими бабочками, но отвлечь себя от важного вопроса не позволила. – Отказ несет меньшие риски, чем поездка.
– Милая, не волнуйся. Я приготовил Агенту ноль-ноль-пять отличный сюрприз. Мы не будем выбирать из его вариантов, а поступим так, как любят делать сотрудники спецслужб, – прокатимся на чужой волне.
Глава 17
Черно-белый бал
Чэнь Кунь
Москва, 20–22 июля
Листратов встретил их у входа в концертный зал.
– Технику установили, сейчас проверяем, – объяснял полковник по дороге. – Много всего: камеры, датчики движения, скрытые микрофоны. Отрабатываем все помещения, подъезды, сканирование гостей.
– Оперативников будет достаточно для задачи?
Чэнь быстро взглянул на Листратова и снова занялся изучением окружающей обстановки. Он привычно укладывал в память планировку и вид помещений, которые они проходили.
– Достаточно. Все наши и еще два десятка поддержки и охраны периметра.
– Гостям бы места хватило, – хмыкнул Джонни. – Больше тысячи приглашено.
– Всем хватит, – отмахнулся Листратов. – Полина устраивает, как она говорит, феерическое шоу. И продюсер ее руку приложил: самый знаменитый московский клуб выбрал, пригласил медийщиков, дипломатов, потенциальных спонсоров. А Полина целые дни здесь проводит, лично артистов отсматривает и исправляет танцы кордебалета. Сама выбирала костюмы для всех, стилисты от нее не уходят, а в перерывах правит референсы…
– Полковник, вы будто восхищаетесь нашей Полиной! – Джонни попытался изобразить ревность, но Листратов не поддержал его шутку:
– Я переживаю за нее, работает на износ. Сегодня финальная репетиция, и уже через два дня концерт и операция. Чтобы сил хватило.
– Я полна сил. – Полина выпорхнула из-за очередного поворота и тепло улыбнулась всем, от чего сердце Чэня забилось быстрее. – Проходите в зал, скоро начинаем прогон. А двух дней вполне хватит, чтобы восстановиться.
Последние слова она говорила уже
