Ложь во спасение - Джереми Бейтс
Как бы то ни было, Диана настрочила с полстраницы замечаний. Когда она изливала свои мысли на бумагу, миссис Хортон бросила на Катрину взгляд, в котором явственно читалось: «Привыкай».
Девушка и сама задавалась вопросом, что стало причиной для этих внезапных визитов: желание завуча помочь ей освоиться в новой школе, или же та использовала ее как предлог для проверки кое-кого из учителей?
В двадцать минут девятого раздался звонок, и Катрина с Дианой отправились на поиски следующей жертвы. На втором академическом часе завуч, постучавшись лишь для видимости, распахнула дверь класса и, объяснив цель посещения, представила спутницу.
И тут Катрина буквально лишилась дара речи. Да и преподаватель, к которому нагрянули с проверкой, был изумлен не меньше ее.
Им оказался тот самый автостопщик-грубиян.
Диана, как показалось девушке, заметила неловкость обоих, однако устремленные на них двадцать пар глаз удержали ее от возможных расспросов. Завуч махнула рукой Катрине, и вместе они уселись за одной из последних парт.
Зак — или мистер Маршалл, как его только что представили, — оправился от потрясения, вызванного неожиданной встречей, и приступил к перекличке:
— Линдси?
— Здесь.
— Джейкоб?
— Здесь.
— Джон?
— Здесь.
Высматривая отзывавшихся учеников, он несколько раз бросал взгляд на Катрину и неизменно приходил в секундное замешательство, после чего вновь возобновлял перекличку. Девушка гадала, обратила ли Диана внимание на эти его взгляды украдкой. Напряжение ее возрастало. И как же ей объяснить все это завучу? Сказать правду? Признаться, что один из ее учителей — мерзкий выпивоха, чье поведение не оставляло у нее никаких сомнений в его намерениях…
И в каких же намерениях? Изнасиловать ее?
Нет. Катрина помнила его взгляд, когда она закричала на него в машине. Перед ней сидел хамоватый и озабоченный тип, но никак не насильник.
Тем не менее он приставал к ней, и обсудить это определенно стоило.
Когда Зак наконец начал урок, Катрина вдруг вспомнила об одном случае. Она тогда училась на первом курсе Вашингтонского университета и жила в университетском городке, в студенческом общежитии. Каждая комната там была оснащена современными замками, открывающимися исключительно магнитными картами-ключами. Но у каждого ответственного по этажу имелся мастер-ключ на случай чрезвычайной ситуации или потери студентом своей карты. И вот однажды ночью ответственный по второму этажу восточного крыла Чарли Ривер, за чрезмерную полноту и пристрастие к травке более известный как Пухляш или Косяк, воспользовался вверенным ему мастер-ключом и проник в комнату симпатичной умницы Сьюзи Лиммик. Для чего? Да кто ж его знает. Возможно, Чарли искренне полагал, что, ворвавшись к спящей в лифчике и трусиках девушке, вызовет у нее романтические чувства. На его беду, представление Сьюзи о романтике отличалось от его собственного. Она закатила истерику, устроив грандиозную сцену с громкими воплями и обвинениями. Из дверей остальных комнат начали выглядывать разбуженные шумом студенты, а уж домыслов и сплетен после этого хватило бы на целый год. Через некоторое время расследованием происшествия занялось университетское руководство. Пухляш оправдывался, будто перепутал комнату и на самом деле хотел лишь позаимствовать у приятеля видеоигру. Все обвинения с него были сняты. Хотя в объяснения Чарли никто не поверил, этот парень обладал куда большей популярностью, нежели Сьюзи, и в итоге саму жертву затравили за доносительство.
Достопамятный опыт навел Катрину на подозрения, что, если слухи о ее встрече с Заком на ночном шоссе распространятся по школе и, как обычно, примут форму бесконечной притчи «он-сказал-она-сказала», ее недавний попутчик как раз и окажется на месте Пухляша-Косяка, в то время как ей достанется роль Сьюзи Лиммик. Да, это определенно не то начало учебного года, о котором она мечтала. Так что пока стоит помалкивать о произошедшем, а затем поговорить с Заком наедине и попытаться замять эту историю. Приняв решение, девушка наконец смогла сосредоточиться на уроке.
Присев на угол учительского стола, Зак поинтересовался у учеников, что им известно о философии. Отрешенное выражение на большинстве лиц ясно давало понять, что эта область человеческого знания им практически неизвестна. Надо признать, парень и вправду выглядел привлекательно, с темными растрепанными волосами и карими глазами. В оценке его возраста Катрина тоже, похоже, не ошиблась: двадцать с небольшим — из чего следовало, что педагогический колледж он окончил лишь год-два назад.
Пятьдесят минут тянулись ужасно долго. Вряд ли можно было назвать этот урок «вдохновенным», однако подготовился к нему Зак лучше, чем миссис Хортон. Даже в листке Дианы замечаний оказалось значительно меньше. Наконец прозвенел звонок, и ученики, вскочив с мест, дружно ринулись к выходу.
Катрина понимала, что их с Заком явное замешательство не укрылось от глаз Дианы, и ждала вопросов завуча. Однако та лишь похвалила парня за интересный урок и жестом призвала девушку следовать за ней, чему Катрина с радостью и подчинилась, почти физически ощущая на своей спине взгляд Зака.
Глава 4
Во время ланча, когда Катрина сидела за своим столом перед компьютером, в дверь заглянула коллега, представившаяся Моникой Робертс. Это была молодая и бойкая девушка с такими большими глазами, словно она беспрестанно чему-то удивлялась. Катрине она сразу понравилась.
— Так вы, значит, и есть та новенькая, о которой столько разговоров, да? — защебетала Моника. — Знаете, вас ждут не дождутся в преподавательской комнате отдыха.
— С удовольствием бы туда наведалась, если бы знала, где она находится.
— Возле библиотеки. Завтра покажу. А сейчас мне нужно бежать. Дежурство в столовой. Я всего лишь хотела рассказать вам про сегодняшний вечер. Ястребиные Глаза ничего не говорила?
— Ястребиные Глаза?
— Ах, так мы называем Диану, завуча. Не заметили? Черные глаза, острый нос и все такое?
— И что же она должна была мне сказать?
— Вообще-то не должна была, я просто подумала, вдруг скажет. Хотя все равно сама она никогда туда не ходит. Мы называем это «вечерней линейкой». Ничего особенного, просто отмечаем начало учебного
