Молчание матерей - Кармен Мола
Сарате перевел взгляд на стену, точнее на фотографию Сальвадора и Эухенио, своего отца. Что сказал бы ему отец? Наверное, стал бы его стыдиться. Может, влепил бы ему пощечину или сдал полиции, чтобы преступник понес законное наказание.
На прощанье Сарате поцеловал Асенсьон. Он не стал возвращаться в ОКА. На автопилоте добрался до района Карабанчель, где работал в начале своей карьеры, зашел в бар «Ла-Реха», расположенный напротив отделения полиции, и взял пиво. Поздоровался с бывшими сослуживцами. Коста здорово располнел и лишился части волос. Смена у него только закончилась; они с Сарате устроились у барной стойки и со смехом стали вспоминать свои первые совместные дела.
Вот бы вернуться в те времена, снова стать тем амбициозным идеалистом! Сарате увидел в захватанном стекле стакана свое искаженное отражение. Неужели теперь это его настоящее лицо? Неужели, покончив с этими чудовищами, он стал одним из них? Может, честнее будет уйти из полиции, уйти от Элены? Перестать причинять другим боль…
Глава 5
– Какой же ты нудный, Ордуньо!
Он звал ее распутницей, она его – занудой. Они заехали к Рейес домой (она жила в одном из самых маленьких старых особнячков в Эль-Висо, но даже о таком никто из ее коллег-полицейских не мог и мечтать), потому что девушка хотела переодеться перед поездкой по центрам по работе с наркозависимыми. Пока Ордуньо с любопытством озирался – если у тебя такая куча денег, на фига тебе работать в полиции? – Рейес сняла зеленое платье с черепами и надела длинную юбку и шелковую рубашку. Спускаясь по лестнице, она на ходу застегивала пуговицы.
– Я думал, ты наденешь джинсы и футболку.
– Жутко нудный, и чем дальше, тем хуже.
Проходя мимо, она провела рукой по его щеке, и на секунду ему показалось, что сейчас она его поцелует. За ней тянулся сладковатый шлейф духов. Ордуньо уже узнавал его.
В Мадриде десять центров по работе с наркозависимыми. Они решили начать с Пуэнте-де-Вальекас, ближайшего к штрафной стоянке, где обнаружили труп. Оба понимали, что географический подход не обязательно принесет успех: ничто не мешало убийце уйти подальше от места, где он похитил свою жертву, – но откуда-то надо было начинать.
Они стояли возле регистратуры. Ордуньо все еще преследовал аромат духов Рейес, а она показывала сотруднице фотографию убитого, сделанную в морге. Узнать его на снимке было непросто: смерть исказила черты, стерла с лица живость и улыбку. Им не повезло ни в Пуэнте-де-Вальекас, ни в Канильехас, ни в Аргансуэле. Соцработники, взглянув на фотографию – на лицо, искаженное гримасой боли, и открытые глаза, в которых застыло невообразимое страдание, – отрицательно качали головой.
Во всех центрах полицейские действовали по одному сценарию: первым делом спрашивали, кто регистрирует новых пациентов и заполняет карты. В Вильяверде, услышав этот вопрос, их провели в кабинет Сильвии, которая работала здесь всего пять месяцев. Глядя на девушку, трудно было поверить, что она совершеннолетняя: выглядела она лет на пятнадцать-шестнадцать. Рейес показала фотографию.
– О господи…
Наконец-то. Сильвия непроизвольно взмахнула рукой. У нее перехватило дыхание. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
– Как его звали? – спросил Ордуньо.
– Херардо… Что произошло? Передоз?
– Почему ты решила, что передоз? Если он ходил к вам, значит, лечился?
Сильвия прикусила губу, размышляя, делиться ли с ними информацией.
– Избавиться от зависимости не так просто. Херардо частенько заглядывал к Бираму.
– Кто такой Бирам?
– А вы точно из полиции? В Вильяверде Бирама знают все, даже новички. Сенегалец, огромный, как шкаф. Он тут рулит наркосбытом. Для прикрытия держит барбершоп. Посторонние туда не суются. Так что случилось с Херардо?
Рейес опередила Ордуньо. Она не стала выкладывать Сильвии все обстоятельства гибели Херардо. Не вдаваясь в подробности, сообщила, что его нашли мертвым в фургоне. Он был без одежды и документов. Они полагают, что это убийство.
– У меня есть его карта… – Сильвия открыла ящик. – Но кому вздумалось его убивать? Он только начал возвращаться к нормальной жизни.
– Ты часто с ним разговаривала?
– Он был одним из немногих, с кем можно было поговорить. Отличался от остальных. Любил рассказывать о новоорлеанском джазе, представляете? Хорошо в нем разбирался. Такие тут нечасто появляются. Он производил впечатление… ну, не знаю. Человека с хорошим образованием. Такой вежливый… Вот.
Сильвия протянула Рейес досье Херардо. В нем была даже копия удостоверения личности.
– Что еще ты можешь о нем сказать?
– Очень скрытный. Тут многие любят распространяться о своей семье, о том, как все у них отлично складывалось, пока они не сели на иглу… Но только не Херардо. Он не был молчуном, просто никогда не рассказывал о себе, о своей жизни. В основном мы с ним говорили о джазе и о детективах. Он обожал Патрицию Хайсмит. Один раз даже принес мне книжку, не помню названия. Я не очень люблю читать.
– По тебе и не скажешь, – заметила Рейес.
В ответ Сильвия робко улыбнулась. Ордуньо спросил:
– Он всегда приходил один? Общался еще с кем-нибудь из центра? Есть тут кто-то, кто мог бы сообщить нам что-нибудь кроме того, что он любил книжки?
Сильвия подобралась на стуле, явно уязвленная саркастическим тоном Ордуньо, и ответила, что Херардо никого здесь не знал. Приходил, получал свою дозу метадона, заглядывал поболтать с ней и уходил. Даже занятия с психологом не посещал.
– «У меня все хорошо. Наконец-то у меня все хорошо, Сильвия, лучше не бывает», – вот что он мне сказал. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, у него кто-то был. Поначалу он приходил жутко грязный, а в последнее время – в приличной чистой одежде, видимо, старался привести себя в порядок – ну, как мог…
– В разговорах с вами он не упоминал какую-нибудь женщину? – Рейес сделала попытку вернуть расположение Сильвии, утраченное после неловкого вмешательства Ордуньо.
– Ни разу. Но, знаете, это обычно заметно… Я такое всегда вижу.
– Он не говорил, что у него есть сын? Или будет?
– Херардо? – Сильвия наморщила лоб. – Нет, но однажды… Я видела, как он листал в библиотеке книгу. «Девять месяцев в раю: история перинатальной жизни» Альфреда Томатиса. Знаете такую? Это о беременности, своего рода классика.
Рейес и Ордуньо переглянулись. Пазл наконец начал складываться. Теперь нужно срочно пробить по базе Херардо Валеро Планаса. Ордуньо
