Поймать легенду! - Аня Амасова
– Не было никакого спектакля! Все это гигантский обман! Лесистрат придумал его с единственной целью – стать в Тысячегорье тираном! Сценарий, представление, дырявая лодка – просто коварный план. И по этому плану труппа в конце на поклон не выйдет, потому что утонет вместе с дырявой лодкой. Ну а гигант – вернее, актриса, играющая гиганта, – станет обедом оголодавшим псам или замерзнет на ледяной вершине…
Взгляд акробатки стал пугающе отстраненным – словно, завершив рассказ, сама она осталась в воспоминаниях. Темные глаза, недавно метавшие молнии, потускнели и подернулись пеленой, как бывает, когда они смотрят в прошлое.
– Хорошо, что на самом деле у этой истории другой конец, – сказала Мыша, прерывая неловкую паузу.
– Что? – очнулась Гарбетта. – Другой конец? Ах да! Потому что Лесистрат упустил деталь. Я потомственная цирковая артистка. А мой дед – величайший дрессировщик. Так что тут Лесистрат ошибся. И он здорово поплатится за свою… наивность.
«Месть!» – догадалась Мыша. То, чего боится тиран Тысячегорья, случится! Но что, что? Она не решалась спросить. Зато Утя полюбопытствовала:
– Вы выжили, неплохо обжились в великанском замке и приручили чудесных собачек, но история не закончена, так? И как вы видите ее завершение?
– О, у меня есть грандиозный сценарий! – не скрывая торжества, проворковала Гарбетта. – Вернутся потомки гигантов, чтобы свергнуть тирана. Прилетят железные драконы, чтобы пламенем выжечь селенья. И многие погибнут в этой битве, потому что повиновались недостойному…
– Стойте! – перебила Мыша, удивляясь самой себе, ведь невежливо перебивать незнакомых взрослых. – Это плохой сценарий с печальным концом! Нельзя вот так вот взять… и спалить Тысячегорье!
– Почему? – вкрадчиво спросила Гарбетта.
– Потому что внутри вы нежная! Вы любили Лесистрата, правда? А еще вы прекрасно играете на флейте…
– Что за чушь ты несешь? – отмахнулась Гарбетта. – Я даже не знаю нот! Но сыграть грандиозное шоу, о котором выжившие расскажут потомкам, это я действительно умею. Не какой-то ничтожный спектакль с бутафорским драконом и грошовой лодкой. Я устрою НАСТОЯЩИЙ аттракцион!
– А мы? – поинтересовалась Утя.
– Что – вы? – Выговорившись, Гарбетта, казалось, потеряла к гостям интерес. – Не вы же радостно вопили и хлопали, отправляя меня на гибель. Можете идти, куда шли. А можете остаться как зрители. Нет желания больше ждать – назначаю премьеру на завтра. Если решите остаться, выбирайте места на галерке – они будут самыми лучшими!
Щелкнув пальцами, акробатка величественно удалилась, увлекая за собой Боба, Тину и Дилана.
* * *
– Смотрите, как я могу!
Скелет обнаружил обеденный сервиз и по очереди подкинул в воздух три тарелки. Правой лапой поймал одну, левой – вторую, третья пролетела мимо и с грохотом раскололась.
– А меня возьмут учеником жонглера?
Никто не обращал на него внимания, а потому пират взял еще одну тарелку…
– Утя, мы же ей не позволим? – спросила рыжая.
– Чего? Спалить Тысячегорье? Сомневаюсь, что сможем помешать…
– Как же так? – Мыша умоляюще смотрела на подругу. – Только ты и можешь отменить спектакль! Придумать другой конец для этой истории! Ты дочь вулкана! Колдунья! Или…
Тут Мыша немного замешкалась:
– Или ты меня обманула?
Утя неторопливо расстелила у потрескивающего камина шерстяную подстилку, улеглась и уставилась на огонь. Молчала. Обеденный сервиз благодаря упорству Скелета успел уменьшиться еще на шесть предметов.
– Знаешь, мы ведь с Гарбеттой похожи, – неожиданно сказала Утя. – Иногда мне так хочется вернуться на остров Бешеного Патрика и устроить какое-нибудь шоу для племени кошкоедов. Тех, что лопают потерпевших крушение и бросают симпатичных младенцев в вулкан. Как тебе мои настоящие родственнички?
Глаза Мыши наполнились ужасом.
– Они сделали это с тобой?!
– Представь себе! Прямо в вулкан Бешеного Патрика. Это у них святыня и местный божок, что-то вроде легенды. Думаю, вот бы приплыть и выдать себя за грозную Дочь вулкана! Я бы повеселилась!
Утя подхватила очередную летящую на пол тарелку, повертела на пальце и швырнула в стену напротив.
– Должно быть, тебе было страшно и ты их теперь ненавидишь?
– Еще чего! Да не стану я этого делать! Разве только для смеха. Случилось и случилось. Зато у меня есть «Ночной кошмар». Путешествия, Джонни Воробушек и ты. А про родственников я и думать забыла. Мой отец – вулкан Бешеного Патрика. И еще Весельчак. Точка.
– Значит, вы все-таки разные. Ты сильная и счастливая. А Гарбетта несчастная и мечтает отомстить.
– Глупо. Вместо того чтобы радоваться чудесному спасению – прожить столько лет в одиночестве на холодной вершине. Зачем? Ради мести? Не могу понять. Разве что ей приятно чувствовать себя обманутой и несчастной.
Смиряясь с мыслью, что колдовских способностей у подруги нет, Мыша деловито спросила:
– Так что мы сделаем, чтобы спасти народ Тысячегорья?
– А его надо спасать? Думаешь, без нас он, бедный, не справится?
– Я-то ломаю голову, – хихикнув, добавил Скелет, – почему исчезают цивилизации? Оказывается, потому, что нет у них двух маленьких девочек и не слишком умного пирата…
Утя сделала вид, что пытается что-то вспомнить…
– Может, они нам заплатили? Вот тот мешочек, полный стучащих лыров и согревающий твое сердце, – не за наши услуги по охране от любой напасти? – И сама же себе ответила, как будто только что сообразив: – А нет! Это нам заплатили за грозного Крыбу.
– Мы можем предупредить, – не отступала Мыша. – Они ничего не знают…
– Мы тоже! Чему ты хочешь помешать? Вот скажи, в чем заключается аттракцион, который затеяла Гарбетта?
– Мы спросим того, кто играет на флейте!
– Ты вообще как? – Утя-Путя участливо потянулась, чтобы потрогать Мышин нос. – У тебя жара нет?
– Я слышала! Кто-то наверху играл на флейте. Гарбетта сказала – не она. Но кто-то же должен играть!
– А я слышал… – Стоящий среди осколков Скелет потянулся за очередной посудиной, да только не нашел ни одной не битой: конец сервизу! – …Что в голове от испуга катушки слетают. У меня один раз такое было…
– Только этого не хватало! – Утя подкинула в камин несколько веток и передвинулась поближе к теплу. – Все, на сегодня объявляю отбой. Что делать завтра – завтра и порешаем.
Глава девятая
Трехсобачечная ночь
Чья-то фигура, с ног до головы укутанная в теплые вещи, прошмыгнула по замку. Не тень, не привидение… Явно не из тех, кому не страшен мороз на вершинах Тысячегорья. Съехав, как с горки, по замерзшим ступеням, фигура остановилась, привыкая к темноте и тусклому лунному свету. Поправила шапку. Передвинула шарф, чтобы спрятать нос от мороза. Сделала пару неуверенных шагов.
– СТОЙ. КУДА? – преградил ей дорогу появившийся из темноты Боб.
– Я… Мне надо кое-кого найти, – промямлила Мыша, ошарашенная открытием, что лохматые сторожа вершины умеют разговаривать.
Правда, речь была очень странной: медленной и бесстрастной. Совершенно непонятно, что Боб чувствует, когда говорит. Сердится? Любопытствует? А каждое слово – словно тяжелый перекатывающийся шар, который сбивает с ног.
– ТРЕХСОБАЧЕЧНАЯ НОЧЬ… – так же безразлично сообщил подошедший Дилан.
– Да, я об этом слышала, – вспомнила Мыша. – Но что это значит? Разве это не вы три
