Родной дом - Нина Александровна Емельянова

— Интересно! — сказал отец. — Или у Филиппа велосипед тяжел на ходу, или Витька тяжел на ходу, но за это время я бы до Усть-Светлой доехал.

— Нет, папа, этот велосипед вовсе не тяжел, но дядя Филипп велел ехать бережно. Я так и ехал. Десять минут отдыхал на поляне и — вот! — тете Лизе букет нарвал.

Витька передал тете Лизе большой красивый букет (она сразу пошла ставить его в крынку с водой) и задумался: почему же, в самом деле, он ехал так долго? Он догадывался, что те «полчаса», которые он провел с ребятами на песках у Светлой, и те «десять минут», которые он просидел на поляне в созерцании велосипеда и в изучении разных мелких деталей его устройства, имели другую величину по общепринятому счету времени.

— Что это ты, Виктор, притих? Устал, что ли? — спросил отец. — Пойди отдохни.

Ну, нет, Виктору уставать да отдыхать не приходилось: разве мыслимо было пропустить такой поход, тем более что сегодня он даже еще не купался! С лодкой теперь все ясно, осталось только половчее сказать о ней.

— А можно, я пойду с вами и дядей Алексеем? — весело спросил он.

— Можно, только поешь на дорогу, еда в печке.

Когда Витька вошел в избу, оказалось, что маленький Андрейка, оставленный на свой собственный страх и риск (Катя во дворе, расстелив бредень, просматривала, нет ли порванных ячей), за это время поспел выгрести изрядное количество золы из печки и, окончив это дело, занялся другим: сидя на полу, уже спускал через щель в подполье последнее медное кольцо из отобранных отцом для починки сбруи.

Витька затопал ногами и зашипел, подбираясь к Андрейке, что должно было обозначать намерение напугать братишку и отвадить его от бесполезных занятий. Но Андрейка безмятежно смотрел на брата круглыми голубыми глазами; на носу у него припухло от укуса мошки, а на щечках в обе стороны от носа лежали два коричневых крылышка загара. Вид у него был такой уморительный, что Витька засмеялся, подхватил его под мышки, поднял высоко и в полном сознании старшинства покровительственно сказал:

— Эх ты, карапуз! — И. выйдя на крыльцо, так же значительно позвал: — Катя, останешься с Андрейкой.

На что Катя звонко захохотала, и за ней засмеялся дядя Алексей.

С БРЕДНЕМ РЫБАЧИТЬ!

Через Светлую переправились по очереди на обласке. Первой поехала тетя Лиза, а Виктор разделся и стал переплывать реку рядом с обласком, чтобы вернуться на нем за следующей партией. Но на этот раз не обошлось без приключения: тетя Лиза все-таки перевернулась вместе с обласком на середине реки. Не растерявшийся Витька, поймав свою одежонку, помог ей приплавить обласок к берегу. Пока за кустом боярышника тетя Лиза выжимала платье, остальные переправились без всяких происшествий.

Когда все пошли к озеру по тропинке, Витька, чувствуя себя умелым и ловким на воде и на суше, необдуманно сказал:

— Вот тут мы дроздов разоряли! — и сейчас же пожелал забыть сказанное.

Но Федя, семеня по тропинке своими маленькими ногами, добавил:

— Я всегда ка-ак жалею, когда они голеньких птенцов из гнезд вытаскивают! Жа-алко!

— Если я еще раз услышу… — нахмурился отец. — Вообще, Виктор, помни сказанное.

У Витьки мелькнуло в голове притвориться и спросить: «Какое сказанное?» — потому что «сказанного» было много. «На все случаи жизни!» — как пошутил однажды дядя Филипп, присутствовавший при одном из объяснений отца с сыном. Но, к счастью для себя, Витька удержался: кто его знает, что еще будет впереди!

Сначала забрели несколько раз по озеру, и ребята, раздевшись, прыгали по мелкой воде — загоняли рыбу. Когда бредень вытянули на отложье, в нем среди травы трепыхалось несколько крупных бронзовых карасей и множество мелких, цвета темного золота.

— Пятачки! — презрительно сказал о них Витька, все же собирая карасей в ведро, наполненное водой.

Свернули мокрый бредень, перекинули на палку, и отец с дядей понесли его через широкие луга, к пескам, в сторону той протоки, где была спрятана лодка. За эти несколько дней трава на лугах стала выше, распустились новые цветы, и весь вид луга от этого изменился. Тот его золотой оттенок, который был в июне от бесчисленных блестящих желтых лютиков, заменился розово-белым от расцветших повсюду высоких тысячелистников с мелкими белыми цветочками и розового клевера. От клевера кругом пахло теплым медом.

Местами яркие голубые цветочки — вероника, как назвала их тетя Лиза, — синие герани и лиловый мышиный горошек стояли озерками. Остроконечные акониты вымахнули высоко, у них только еще начали раскрываться нижние ярко-синие цветы. Это Витькин любимый луг! И хорошо, что дядя и тетя застали его во всей прелести: скоро этот луг скосят.

Направо виднелись мягкие увалы, переходящие в длинный высокий склон, поросший лиственным лесом.

— Вот сюда мы зимой приходим кататься на лыжах, — показал Витька.

— Узнаешь, Алексей? — спросил отец. — Вот за теми холмами кедровник, мимо которого мы ехали. Около деревни Бархатовой, нашего же колхоза.

— Как не узнать! Редкой красоты кедровник.

Сколько бы раз Витька ни подходил к кедровнику, всегда, как только за зелеными увалами показывались над лесом круглые вершины высоких кедров, он радостно прибавлял шаг. Густая темная зелень их казалась бархатной, она была полна неиссякаемой жизненной силы. Уж не от этого ли и деревню назвали Бархатовой? С широкого луга кедры на опушке были видны целиком; их могучие стволы несли на себе тяжелую массу ветвей и хвои…

— Как раз перед твоим приездом подхожу я к. Бархатовой и вижу — в кедрах у них дым клубится, как будто взрывы происходят. Что такое? Неужели же кедр загорелся? Никогда такого не видал. Захожу к Феоктистову, Степану, спрашиваю: «Что там у вас дымит?» А он отвечает: «Неужто ты никогда не видел? Это кедр цветет».

И отец стал рассказывать, что кедровые шишки в одно лето не поспевают. Отцветут кедры в июле, а осенью, когда опадут спелые шишки, на ветках кедров можно заметить маленькие шишечки.

— У нас называют их «кедровая озимь», — сказал отец. — По ним мы и определяем урожай будущего года.

— Но как, же так? Деревня ваша Кедровка, а кедровника около нее нет. Он почти у самой Бархатовой.

— Кедровник был и у нас, да когда-то половину вырубили, другую сожгли. Придется со временем насадить. Уже было решение в районе на этот счет… Ну, вот и пески. Сейчас остановимся.

Отец с дядей опустили на песок бредень и сели «осмотреться», как сказал отец, и покурить. Выше песков, в