Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

самолетик, показывая, где мы летим. Надо бы и в поездах такое сделать. В чем я был уверен, так это в том, что состав стоит на месте и не двигается. Меня начали одолевать дурные мысли. Что если автобус подъедет к школе раньше меня? Мама узнает, что я никуда со всеми не ездил. Подумает, что я сбежал, и позвонит в полицию. Разве не логично? Ради себя она такое никогда не сделает, а вот ради меня – всегда пожалуйста.

Шотландец в динамике снова ожил.

«Дамы и господа, приносим извинения за задержку…» Просто скажи уже нам, почему мы стоим на месте. Я не затем покупал билет, чтобы пялиться на коров. «Поезд, следующий по маршруту перед нами, вышел из строя.»

Сначала сказали, что поломка, теперь – что вышел из строя. Красивые слова, так бы и сказали: «барахлит». И именно сейчас, как будто на этой неделе мало всего произошло. Можно было бы попросить у кого-нибудь телефон и позвонить маме, но что бы я ей сказал? Что поезд встал? «Из Озерного края?» – спросила бы она, удивившись. Когда это они успели построить эту ветку?

В отчаянии я стукнул по двери туалета.

– Ой, – послышался голос изнутри. Зная, как мне везет по жизни, я представил, как из кабинки выйдет огромный шотландец и тут же даст сдачи.

Я встал и начал шагать по крошечному пространству тамбура. Никого, кроме меня, кажется, не смущало, что мы не едем. Все спокойно покупали еду, болтали, пили, слушали музыку. Наверное, никто из них не наврал маме, не возвращался вовсе не оттуда, откуда обещал вернуться, никого из них не ждала дома самая строгая в жизни взбучка.

Поезд по-прежнему не двигался с места.

Когда я уже начал думать, что проведу остаток своих дней у поля с пасущимися коровами, поезд тронулся. По вагону понесся радостный шум. Поезд набирал скорость, но все же ему было не догнать мое сердце, которое в тот момент неслось вперед как угорелое.

Через силу я посмотрел на часы. Не хотелось, но куда деваться. 12:02.

Вот блин.

– Не подскажете, сколько осталось до Ньюкасла? – спросил я у парня, сидевшего на полу с банкой пива в руках.

– Около часа, – ответил он, пьяно улыбаясь. Хотелось бы мне, чтобы и у меня был повод улыбнуться. – Опаздываешь? – продолжил он, прихлебывая из банки.

– Ага.

– На матч?

Я даже не знал, что «горожане» сегодня играют. Вот отстой.

– Я не хожу на футбол.

– И тебя можно понять.

Разговаривать с ним не хотелось. Алкаши остались для меня в прошлом, как и все остальное. До школы мне стопудово вовремя не добраться. Я прокручивал в голове, что скажу маме. Озерный край мне не понравился, ну, я и решил поехать в Шотландию. Куда именно в Шотландии? – спросит она. – В Эдинбург. И тогда она все поймет. Там живет твой отец, – скажет она. – Ты же поэтому туда поехал? И я кивну. И тогда она заставит меня рассказать зачем, и атмосфера дома станет еще хуже, чем сейчас. Скорее всего, орать тогда станут на меня, и мама позаботится о том, чтобы я больше никогда не увидел папу, даже когда мне исполнится восемнадцать.

Я начал молиться Богу, в которого верит Эми, чтобы поезд сломался и я вообще никогда не добрался до дома. Но прикол в том, что когда тебе так хочется, чтобы случилось что-то плохое, оно никогда не случается. Казалось, поезд, наоборот, набирал и набирал скорость.

Снова послышался голос из динамиков.

«Следующая остановка: Ньюкасл. Следующая остановка: Ньюкасл».

Хорошо, хорошо, я и с первого раза понял, мистер Шотландец.

Я встал и выглянул в окно. Увидел домики, принадлежавшие тем, кто разговаривает на джорди. Никогда бы не подумал, что мне будет так противно вернуться в Тайнсайд. Пытался рассмотреть Сент-Джеймс Парк. Подумал, что если увижу его – значит, везение на моей стороне, но нет, его загораживало слишком много зданий.

Я снова взглянул на часы. 13:06. Автобус, наверное, уже приехал, дети высыпали на улицу и, смеясь и толкаясь, хватают свои сумки. Эми тоже там, обнимает своих родителей, но моей маме и ЖП некого обнимать. Они бродят кругами и высматривают меня, но все безрезультатно.

– Дэнни! Кто-нибудь видел Дэнни? – кричит мама испуганно.

– Дэнни? – растерянно проговорит мистер Хезерингтон. – Его тут нет.

– Как это нет?

– Он не ездил с нами. Сказал, что поедет к бабушке.

Мама изменится в лице, ей придется сесть, потом она позвонит бабуле и узнает, что я и у нее не появлялся, и тогда она позвонит в полицию, а потом я внезапно окажусь рядом, и она будет счастлива, но только пару секунд, потому что потом она будет психовать примерно миллион секунд, натравит на меня ЖП, а потом и сама меня отлупит. Вот что меня ждет.

Меня начало тошнить.

Поезд остановился. Я поднял сумку и пошел к выходу из вагона.

– Пока, братан, – сказал мужик с банкой пива.

Я ничего не ответил. Вылез из вагона с сумкой наперевес и потащился к зданию вокзала. Даже не побежал – зачем? Какой в этом смысл? Слишком поздно. Я проверил конверт. У меня оставалось еще больше ста фунтов, вполне достаточно для того, чтобы купить билет обратно до Эдинбурга. Но мне в голову пришла тупая идея. Тупизм от короля тупости.

Я пошел к стоянке такси.

– Тебе куда, приятель? – спросил таксист.

Приятно было слышать родной тайнсайдский акцент.

Сначала решил попросить его отвезти меня к школе, но передумал.

Оттуда они уже уехали. Я назвал адрес дома в Уикхеме.

Разговаривать не хотелось. Чего не скажешь о нем.

– Где ты был?

Я вздохнул.

– В Шотландии.

– С парой потных[4]? – Я решил, что сел в машину парня из наших мест, но понятия не имел, что он имеет в виду под этим словом. – Один? – спросил он, следя за мной в зеркале заднего вида.

Я кивнул.

– Далековато. К родителям ездил?

Никогда бы не подумал, что произнесу это, но все же произнес.

– Ага. К папе.

– Классно время провел?

– Ага, отпад.

И на этот раз я почти не соврал.

После этого таксист замолчал. Наверное, понял, что больше от меня ничего не добьется.

Мы пересекли Тайн и через десять минут въехали на улицу, на которой жил ЖП.

– Приехали, приятель.

Я посмотрел на подъездную дорожку у дома ЖП. Наверное, они еще в школе. Ходят, ждут, высматривают меня. Мама пытается до меня