Родной дом - Нина Александровна Емельянова
— Сколько тут вещей, в амбаре! — закричал он. — Помогайте вытаскивать… Витька, да помогай же! — И снова вбежал в амбар.
Витька, удивляясь и не понимая, почему так горячо просит Антон помогать Кроту, когда полчаса назад так его ненавидел, побежал за другом в амбар. Может, он Петровну жалеет? Да и интересно, конечно, посмотреть, что там есть у этого Крота!
Но, вбежав, он не сразу разобрался: в амбаре было темно и страшно. Ему показалось, что над ним по воздуху шагают какие-то люди, и, зажмурившись, чтобы их не видеть, он ухватился за первый попавшийся ящик и потянул его. Ящик был не очень тяжел; когда Витька выволок его на порог и столкнул со ступенек, фанерный ящик треснул сбоку, и из него посыпалась вермишель. Похоже, никакой чертовщины в амбаре у Крота не было.
— Витька, ты принимай, что я буду подавать! — крикнул в глубине Антон. — Вот тащи этот мешок…
— А зачем его тащить? — заикнулся Витька.
— Не понимаешь? Давай, давай… Потом поймешь!
Витька уже не рассуждал, как и для чего он вытаскивает вещи Крота и бросает во двор, где их принимают десятки рук. Он быстро хватал из рук Антона то связку рукавиц и меховые шапки, то новенький фонарь «летучая мышь», то ящик с карамелью, быстро поворачивался в дверях, передавая в чьи-то руки или бросая прямо во двор, и снова быстро обертывался к Антону.
Во дворе слышались голоса:
— Ишь, сколько добра натаскал!
— Богатенько жил!
Соседи Поликарпа вытаскивали вещи вместе с Витькой, не переставая корить Крота за жадность.
Постепенно ритм поворотов туда и сюда увлек Витьку, он нашел какую-то очень ловкую манеру поворачиваться и совсем перестал замечать, что сбоку и над головой его непрерывно трещит, а воздух в амбаре становится все горячее. Почему-то теперь Витька все яснее различал повешенную под потолком одежду; это вовсе не были чьи-то ноги, шагавшие по воздуху, а обыкновенные брюки, перекинутые через жердь.
Появляясь на пороге, Витька мгновенно схватывал все что делалось во дворе: так он увидел, что в ворота без кепки и без пиджака вбежал запыхавшийся, красный, как свекла, Поликарп и почти повалился на ступеньки своей избы. В руке, крепко ухватив, он держал снятый по дороге пиджак, цветистый его галстук был сбит на спину. Потом он вскочил, кинулся по двору, всплескивая руками, взмахивая новеньким пиджаком и крича:
— Соседи, всего дороже дрова! Дрова-то надо раскидывать. …
А поленница горела, уже больше чем наполовину охваченная огнем. Веснодельные, подсохшие за лето березовые дрова пылали ясным пламенем, будто это был огромный костер; в ту сторону невозможно стало даже поворачивать лицо — таким жаром тянуло оттуда. И только близкий к дому конец поленницы удалось растащить баграми.
— Да где же это бочка пожарная? — в сердцах крикнул сосед. — Глядите, ветер потянул. Не дай бог, огонь перекинется!
Бешеный стук копыт по проулку услышали все.
С главной улицы мчалась пара коней, ею правил, стоя на телеге между бочками, чернобородый человек в рубахе без пояса. Он влетел прямо в ворота и со всего маха осадил лошадей. Витька сразу узнал Романа. Люди сейчас же кинулись к телеге; они передавали ведра, Роман зачерпывал воду и полные подавал обратно. Витька только, что вытащив из амбара какой-то ящик, остановился, задохнувшись от жара. И вдруг увидел над собой озорное, красное лицо Романа, поднятое ведро, и… холодная вода полилась на него, обдала с головы до ног.
— Молодец! — крикнул Роман. — Добрый парень! — и, круто завернув лошадей, умчался по направлению к реке.
Тут появился наконец с насосом и водовозкой «пожарник» Сенька Митин. Ему помогли приладить насос и стали обливать горевшую стену амбара, смежную с избушкой. Огонь не спадал. Пламя ползло по передней стене амбара, захватывая дверь. Антон, не выдерживая жара, выскакивал и его тоже обливали.
Примчалась и пожарная машина из соседнего поселка эмтээс; люди, соскочив, стали свинчивать рукава до реки было далеко. Хотя и с перебоями, теперь по стене амбара лилась вода; поливали также стены дома и соседней избы.
Витьке казалось, что Поликарп появился давно, когда еще Антон кричал: «Спасайте вещи». Сколько прошло времени, Витька не знал — наверно, много!
На самом деле прошло не более двадцати минут с тех пор, как Антон бросился в амбар. Ефим Фотеич с двумя своими взрослыми сыновьями, разбиравший с огорода крышу амбара, крикнул Илье Прокопьевичу:
— Выгоняй людей из амбара! Гляди, сейчас потолок рухнет!
Половина крыши амбара уже сгорела, теперь пылал тес на другой ее, обращенной во двор, стороне. Объятый пламенем, он падал на потолок; вместо крыши одни огненные стропила вырисовывались на потемневшем небе.
Илья Прокопьевич, не видя ни Антона, ни Витьки закричал:
— Где ребята? Ребята! — и тут же увидел Витьку на пороге амбара.
— Мы тут, дядя Илья! — крикнул Витька.
— Вон из амбара! — грозно заорал дядя Илья. — Все равно всего не вытащить. Не лезть туда! Обратно!
Но в амбаре еще был Антон, и Витька, сжав губы, снова кинулся в гудевший жарким треском амбар.
В амбаре было нестерпимо жарко, дым разъедал глаза. Витька задыхался.
— Антон! — закричал он в колеблющиеся волны дыма. — Хватит! задавит нас! Выходи!
— Вот тут… — голос у Антона был хриплый, — Тут в углу… ящик с водкой… его бы вытащить.
— Да черт с ней, с водкой!
— Берись-ка!
Витька ухватил край ящика, сильно потянул на себя думая, что он тяжелый, но бутылок в ящике было немного от сильного рывка легкий ящик сбил Витьку, и он упал на спину. В тот же миг в дальнем углу амбара провалился, потолок, и пылающие бревна боковой стены рухнули внутрь. Воздушной тягой в открытую дверь по амбару сразу полыхнуло жаром, сноп искр вынесло наружу.
— Антон! — пронзительно крикнул Витька и тут же задохнулся.
Илья Прокопьевич, выхватив из рук Поликарпа пиджак, накинул его себе на голову, кто-то облил его водой, и он вскочил в загорающуюся дверь амбара.
Первым он вытащил кинувшегося назад Витьку и передал сыну Ефима Фотеича. Витька уже не видел, как Илья Прокопьевич с затлевшим пиджаком на голове нащупал в дыму голову и плечи лежавшего на полу Антона, выдернул обмякшее тело и потащил к двери…
Их встретила густая и сильная струя воды.
На мокрых, почерневших стенах амбара еще потрескивало дерево, еще сбивали водой последние усилия огня; разваленные обуглившиеся бревна и поленья
