Родной дом - Нина Александровна Емельянова

— Родные наши поля, — ответил отец.

— А сколько надо было раньше людей, чтобы сжать такое поле? — спросил Витька.

— Да вот, — мельком взглянув на поле и потом уж не спуская глаз с хедера, ответил ему комбайнер, — десятину, то есть один гектар и тринадцать сотых, четверо жнецов жали два дня. А сжать гектар комбайном можно за один час времени. И ведь это не только сжать, а и вымолотить!

— До чего же хорошая машина! — с восхищением воскликнул Витька.

— А как же! И всё лучше дают… Ты видал самоходный комбайн?…

Комбайн сейчас окружал среднюю часть огромного поля. У дальнего его края еще оставался большой отдельный участок несжатой пшеницы, с другой же стороны до самого леса поле было гладко выстрижено. И теперь, когда с каждым заходом комбайн расширял на большую полосу это гладкое пространство, а участок посредине убавлялся на такую же полосу, Витьке необыкновенно нравилось, что вся эта масса густой пшеницы так легко поддавалась человеку. Строгое, покрытое пылью лицо дяди Василия, напоминавшее лицо отца, все так же сосредоточенно наклонялось вперед, в его запачканных мазутом руках было умение управлять чудесной машиной, заменявшей сто человек. Самую машину придумал тоже человек, и сделали ее по чертежам рабочие люди.

— Вот что значит ум человека! — сказал Виктор.

Комбайн прошел еще раз на полкилометра расстояния вдоль уже сильно сузившейся золотой полосы, совсем немного поперек нее и еще раз вдоль: теперь хедер захватывал целиком последнюю полоску. Но так было с одного конца ее, к середине же поля полоса колосьев расширялась; комбайн прошел, и среди огромного поля осталась узкая щетка несжатых колосьев.

Все широкое поле было гладко выстрижено, хотелось рукой провести по ровной щетине стерни, но то, что посредине осталась узкая щеточка пшеницы, беспокоило Витьку. «Неужели дядя Василий не снимет и ее тоже? — думал он, не смея спросить самого штурвального. — Ну, миленький дядя Василий, пожалуйста, заберите и эту!» — про себя повторял он.

Комбайн уже разворачивался, чтобы уйти на оставшийся еще не сжатый участок, но Василий повернул более круто, так что, выходя со сжатого поля, комбайн снова прошел прежним своим путем и снял оставшуюся узенькую полоску.

«Вот как хорошо стало, вот как чисто сжато поле! — думал Витька. — Вот так мы!»

Его участия в большом этом деле не было, но он чувствовал и себя участником. Торжествующим взглядом он окинул полный еще бункер, и сердце его внезапно ёкнуло: вместо милого девичьего лица за стенкой бункера он увидел взлохмаченную голову Ванюшки Филиппова. Витька быстро повернулся, осмотрелся кругом — и на мостике ее не было.

Катя, конечно все заметившая с прицепа, звонко засмеялась.

«Когда же она успела соскочить?» — подумал Витька. И, когда комбайн приостановился, сбежал с лесенки и пошел рядом с отцом и Катей к осиновому перелеску, где стояла будка трактористов.

Домой ехали уже поздно вечером. Витька сидел рядом с Антоном и рассказывал, до чего же интересно смотреть с комбайна, как убирают хлеб. Ведь вот стоит густая пшеница, жнет ее машина у тебя на глазах, и сразу же течет в бункер чистое тяжелое зерно.

— Просто удивительно, сколько зерна сейчас идет так с ваших полей… Недаром дядя Алексей говорил, что-бы мы без него на все посмотрели.

— А как по-твоему, приедет дядя Алексей на будущее лето? — спросил Антон.

— Приедет, — не очень уверенно сказал Витька и подумал немного. — В Кедровку-то, может быть, и не приедет, а на Оби они будут работать недалеко от нас.

Вот уж тогда мы поедем к нему, все посмотрим.

И Витьке показалось, что это непременно так и будет.

Тем же вечером Витька с Федей сидели на берегу Светлой, у водоноса, и Витька рассказывал братишке о том, как прекрасно провел он весь день сегодня, сколько было интересного.

— Вот, — сказал он Федюшке, — мы с Антоном побывали везде на полях и посмотрели. Дяде Алексею про все напишем. Мы и с тобой еще пойдем, только, конечно, на комбайн тебя не возьмут…

В это время в стороне Строкова вдруг сверкнуло что-то, и ровный ряд блестящих огней появился в темноте… и остался.

— Что это, Витька? — закричал Федя.

— Это… Да это же строковские электростанцию пустили! Бежим!

Они вскочили и кинулись было бежать, как будто, если не добегут сейчас до Строкова, этот ряд внезапно появившихся сияющих огней исчезнет. Но бежать в темноте было трудно, да и некуда было бежать. Огни были все так же видны на высоком строковском берегу, куда бы они ни побежали.

Тогда братья снова уселись над Светлой и, не сводя глаз с цепочки прорезавших темноту огней, стали рассуждать о том, что вот все-таки строковские и правда не ленивые и потому первыми пустили электричество.

Рано утром на другой день Витька побежал перед школой по воду. Он черпал воду на Светлой, когда внезапно над ним раздалась песня: мужской голос пел так громко, что слова песни разливались по всей Светлой, по лугам на ее берегах и, наверное, доходили до кедровника…

Это, конечно, было радио, но не то тихое, какое Витька слушал в сельсовете из маленького батарейного приемника. Музыка была звучная, слова песни отчетливые:

…Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались, Как нас обнимала гроза…

— Радио! — закричал Витька и, подхватив ведра, по нечаянности зачерпнутые дополна, торопясь изо всех сил, двинулся к дому.

А Светлая все катила свои воды, то мелела, то снова подымалась ее вода и смывала те ровные черточки на песке, которые рассказывали историю ее жизни. Она была то смирная и гладкая, как стекло, то лукавая, с быстрой струей течения, и тогда могла закрутить и унести мальчика, как уносила Наташку или Митюшку, которого весной вытащил дядя Филипп.

Она все бежала, бежала по лугам, перелескам, мимо гладких пашен к широкой, могучей, реке Оби и вливалась в нее, чтобы бежать с ней вместе уже до моря. Витька теперь знал, какая замечательная река их Обь, и, казалось, чувствовал мощь и ширь в ее дыхании, которое доносилось свежим ветром и до его родного дома.

1954–1958

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует