Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров
– А как так, он же капитан милиции. Майор внутренней службы. А рядовым пошел воевать.
– Не знаю, не могу объяснить.
Так же кому-то трудно было объяснить поступок генерала Боташева, который под Луганском простым летчиком на самолете полетел выручать окруженных ополченцев и был сбит.
– Я хотел его расспросить, но теперь уже поздно… У него казачье звание. Не знаю, как погиб. Не знаю, в Воронеже будут хоронить или родители заберут сюда…
– А где это произошло, когда в окоп попал?
– Мне кажется, на Купянском, скорее всего, на Сватовском направлении… В сторону Краматорска…
Все больше убеждался в том, что Слепченко вместо отпуска поехал на передовую. Видимо, возникла такая необходимость. А неотгулянный отпуск мог присоединить к неотбытому, – вспомнил я заверения президента военным, – и Юрий дожидался двух отпусков сразу.
Переписка однополчан
Когда прощались с Юрием Слепченко в Воронеже, я не смог присутствовать.
В переписке «людоедов» нашел:
30 января 12:41 с номера телефона 895171… kolyan прислал рисунок с человеком, у которого слезы текут ручьем.
Николай, друг Слепченко в 12:44:
«Что плачем?»
В 12:45:
«Мы живы и надо сделать то, что Юра желал.
Победы».
Алексей с номера 8952496… в 15:51:
«Пацарики, что, доцент 200?»
В 15:51:
«Как и когда?»
30 января Николай в 16:02:
«Да, сегодня похороны, и на прощании был. Я туда попал, уйдя из госпиталя».
Алексей с номера 8952496… в 16:05:
«А где похоронили?»
Николай в 16:13:
«Сегодня похороны. Повезли в Белгородскую область»
Алексей… в 16:14:
«Да, мои соболезнования, пацаны».
Алексей в 16:14:
«А он на передок снова уехал».
Алексей в 16:15:
«Мы в октябре вместе вышли оттуда».
Вернувшись домой, я продолжал поиски тех, у кого мог узнать о Юрии Слепченко.
Рядовой Ломоносов
Узнав по переписке, что в Воронеже в госпитале находился боец по имени Николай, и номер его телефона, я в пятницу 2 февраля набрал номер.
Николай не ответил, но через пару минут сам перезвонил. Я представился, сказал, что знаю Юру, что осенью договаривался с ним встретиться, что живу рядом с госпиталем, и предложил прийти к себе в гости, но Николай сказал, что ему не разрешат, и я сам могу подойти к проходной, и он ко мне выйдет.
Спустя час я направился к проходной госпиталя, через которую туда и обратно сновали военные в камуфляже.
Подходя к ней, набрал номер:
– Николай, я подхожу…
– А к какой проходной?
– Она, кажется, одна…
– Нет, на… – назвал улицу совсем в другой части города.
– Как?! На… – назвал улицу проходной. – В госпиталь…
– А нас перевели. Я в палаточном лагере…
Сначала не понял: договаривались ведь о проходной госпиталя, откуда Николай убегал на прощание, а выходило, нет. Мне трудно было объяснить слова Николая, а он уже говорил, что отпросится у ротного в увольнение и приедет.
Я вернулся домой и ждал его приезда, позванивал ему, но тот не отвечал. Но вот списались: выходит, я зря его ждал.
Он написал, что могу в воскресенье приехать к нему к воинской части.
Что ж…
Вот поехал на другой конец города, плутал по улицам, добрался до части, и на проходной ко мне вышел худощавый, со складками на лице, мужчина. Отходить далеко от ворот ему запретили, и мы говорили около поставленных друг на друга бетонных колец с амбразурой для стрелка.
Присутствие рядом военных мешало откровенному разговору. Но потихоньку я выяснял: мой собеседник Николай с фамилией русского академика Ломоносова родился в 1979 году в Ростовской области в Гуково. Когда-то отбывал срок, но потом биографию почистил, работал в ВПК (понятно, на оборонном заводе) в другой области, в июле 23 года поехал на СВО.
– Понял, что отсиживаться хватит… – говорил бесцветным голосом. – И с Юрой на СВО. На машинах из Воронежа в Рогово, на полигоне одиннадцать дней потренировались и сразу же уехали за «ленту» в Макеевку.
– У него какой позывной?
– «Доцент».
– А почему?
– Он же с образованием.
– Еще бы, кандидат юридических наук!
– Он у комбата вел документацию, очень грамотный человек.
– Мне он писал, что командир отделения.
– Было и такое.
– А ты молодец, из госпиталя на прощание вырвался…
– Да вот, еще ногу просветят, датчики снимут, – посмотрел на ляжку. – Может, в отпуск на месяц отправят, и к вам заеду. Вон машина стоит с черной крышей, – показал на иномарку среди других скопившихся на обочине машин. – И тогда за чашкой чаю…
– Хорошо бы… А когда тебя ранили?
– 16 октября.
– То есть ты с Юрой расстался.
– Да. А Юру вывозили на границу, он там побыл, потом его вернули опять под Макеевку. Потом его хотели засунуть в штурма́.
Как я понял, в штурмовики.
Николай:
– Комбат, пообщавшись с ним, сказал: «Нет». Это последнее, что я знал. И он отправился обратно…
– Мне его учитель Посохов из Вейделевки рассказал, что он звонил ему, и он от него узнал, как Юра в окоп к хохлам угодил. Но он по-украински знает и как-то выбрался оттуда.
– Я слышал такое… И по минному полю он гулял. Это я тоже лично сам знаю. Понимаете, он психологически… Картина весьма неприятная была. Прилетало везде. Крыли каждый день и не по разу. У каждого же свой психологический порог. Я подошел к комбату: «Отправьте его непосредственно в часть. Пускай пару дней побудет в цивилизации». Психологически тяжело. И его отодвинули от передка, потому что представьте, вон «газелька» стоит, – показал на машину в ста метрах. – Такое же еще расстояние, и там хохлы.
– Получается: ничего. Что стоит ночью добежать.
– Ничего не стоит…
– Нос к носу, будем так говорить…
– Они прекрасно знают, что мы здесь есть. И мы знаем, что они…
– А ты кто по должности?
– Солдат. И Юрий сначала был солдатом.
– Кстати, а почему вас «людоедами» прозвали?
– Потому что мы пленных не берем, так же, как они нас, – пошутил, а потом посерьезнел Ломоносов. – Мы «камикадзе». Вот пошли, вернемся не вернемся…
Я понимал, что Николай преувеличивает, но доля правды в его словах была.
– Мне Юрий прислал фото с объявлением: проводится собрание «Алкоголь и человек», будем так говорить.
Ломоносов:
– Проводил политзанятия с теми людьми, которые очень любят алкоголь. Собирал в блиндажах и говорил о вреде спиртного…
– Это было важно?
– Думаю, не особенно…
– Но все равно с юмором написано.
– А юмор должен быть. Юра разряжал ситуацию. Однозначно.
Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги
